Оставшись со мной один на один, вышеназванный зам вдруг наклонился и, передав привет от друзей по спорту, прошептал прямо в ухо: «Держись и молчи. Против тебя ничего нет». Через минуту, когда в кабинет ввалился Валюша в сопровождении дознавателей, он с утроенной силой буйствовал, размахивая руками:
— Уу!.. Против тебя неопровержимые доказательства! Пойдешь под расстрел!
Погудел, погудел и убежал допрашивать когото ещё.
Я и так понимал, что против меня ничего нет и быть не может, но… Всё равно — спасибо. Дышать стало легче.
Для того, чтобы лучше ориентироваться в происходящем во время допросов, остановимся на некоторых, наиболее часто применяемых приемах, которые используются для выбивания показаний.
Запугивание. Сюда входят как грубый шантаж, так и всевозможные угрозы физического и психологического воздействия. Менты стремятся максимально, насколько это возможно, дискредитировать «объект» в глазах родственников и сослуживцев, чтобы ослабить помощь извне.
Прием достаточно эффективен против интеллигентных и слабовольных людей. Тот, кто раскалывается, потом говорит: «Я умышленно во всем признался, чтобы спасти от репрессий семью». Дешевая отговорка, чтобы хоть както оправдать собственную трусость.
Пытка. Запугивание, как правило, подкрепляют физическим воздействием, дабы подследственный понял, что с ним не шутят. Много ума для воплощения пыток в жизнь не требуется, и мусора применяют их с нескрываемым удовольствием. Цель заключается в том, чтобы сломить волю и заставить «объект» беспрекословно выполнять все требования дознавателей.
Подавляющее большинство граждан планеты Земля панически боится боли. Стоит только засунуть пальцы в дверной проем или проверить на прочность электротоком — как тут же homo sapiens начинает болтать. Чем меньше человек боится боли как таковой — тем тяжелее из него чтолибо выбить.
Один из наиболее известных методов преодоления боли состоит в том, чтобы на период пытки мысленно трансформировать себя в мазохиста, получающего наслаждение от боли.
Различные медитативные упражнения также помогают отключиться от происходящего. Мне приходилось сталкиваться с людьми, которые научились выходить из собственного тела, словно из одежды, и уходили погулять куданибудь на природу, пока над их телом свистели деревянные биты и резиновые дубинки.
Следует подчеркнуть, что когда дело доходит до настоящих неприятностей, у «объекта» совершенно нет времени на раздумья о том, как легче перенести пытку. Поэтому об этом лучше заранее позаботиться. У профессионалов, как правило, заранее приготовлен для такого случая контрприем, а обычным людям здорово помогают сильные чувства. Такие, как ненависть или любовь, способные заблокировать ощущение боли.
Исходя из собственного опыта, замечу — труднее всего переносить пытки, растянутые во времени. Я очень хорошо помню, как в ночь ареста меня привезли в полуподвальное помещение и бросили на пол лежать неполные сутки, предварительно стянув за спиной наручниками руки и ноги.
Первые сорок минут было невыносимо. Нестерпимая, горячая боль, пульсируя раскаленным свинцом, разливалась по телу, заполняя каждую клетку, каждую каплю крови… Мне всё время казалось, что не хватает воздуха, что ещё немного и я задохнусь.
И вдруг, когда я приблизился к грани, и отчаянье мертвой хваткой сдавило мне горло, боль схлынула, словно волна. Я вначале не понял, что произошло, — ведь ничего не изменилось. Потом осознал — тело онемело настолько, что потеряло чувствительность.
Я удивленно и легко посмотрел на себя как бы со стороны, паря над землей. Это было удивительное ощущение невесомости и безграничной свободы. Мое сознание было невероятно ясным и чистым. Я слышал ровные гулкие удары сердца. Оно стучало настолько громко, что удары были слышны за сотни, за тысячи километров…
Спустя какоето время в камеру вошли гуманоиды и стали избивать моё тело дубинками и сапогами. Мне стало смешно, и совершенно непроизвольно я улыбнулся.
— Он ещё смеется над нами! — вспыхнул старший по званию. — Посмотрим, что ты сейчас запоешь!
Украина, в натуре, — удивительная страна. В этом государстве слуги закона даже пытать толкомто не научились, несмотря на то, что именно в этом и состоят их прямые служебные обязанности. Впрочем, чему удивляться? Для пыток тоже нужны мозги и хоть какоето подобие интеллекта.
Мусора устали и, разочарованно хмыкнув чтото насчет моей силы воли, ушли на перекур. Им и невдомек было, что воля здесь ни при чем. Я действительно ровным счетом ничего не ощущал, как не ощущал бы любой другой человек на моем месте. С таким же успехом они могли молотить по стенам или по полу — эффект от их усилий был бы такой же.
Утром следующего дня, перед тем, как везти на допрос, мусора распеленали меня, оставив только наручники на запястьях скрученных за спиной рук. Я снова вернулся на землю. Забыть, как жизнь медленно возвращается в онемевшее за шестнадцать часов неподвижности тело, с немыслимой болью отвоевывая каждую клетку, — невозможно. Какое терпение? Какая воля? Я до сих пор до конца не понимаю, как мне удалось все это вынести. Вот когда нужно было задавать вопросы: «Где был?» и «Что делал?»! Хорошо, что в те минуты никого не было рядом. Когда пришло время идти на допрос, я уже мог передвигаться и полностью взял себя в руки.
Стравливание. Нет ничего хуже, чем несогласованность действий среди подельников. Одно из неписанных тюремных правил гласит: ни в коем случае никого не топи. Несмотря на звериную злость к тем, кто вешает на тебя всех собак, кто лжет, трусливо пряча глаза, кто, стремясь спасти свою шкуру, уничтожает тебя и твоих близких.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13