Наконец нас выпустили. Автобусов, разумеется, не было, и мы спустились по лестнице к набережной. Пошли кто налево, к мосту, кто направо, к «Совинцентру». Мне показалось, что мы уже на свободе. Но когда сравнялись с углом большого жилого дома, выходящего на набережную, вдруг из подъезда выскочили двое с автоматами и закричали на нас: «Стоять! Стрелять будем! Заходи сюда!» И мы под автоматами зашли в этот первый подъезд. Нас пропустили сквозь этот подъезд на внутренний двор, а потом загнали во второй подъезд. У входа стояли милицейские с нарукавными эмблемами московского ОМОНа: «Приготовить всем удостоверения!» В подъезде я увидел жуткую картину. По одну сторону у стены стояли депутаты, и среди них Исаков, Саенко, а по другую, голые по пояс, избитые люди, и их продолжали избивать. Люди кричали, стонали. Ко мне подскочил омоновец: «Я тебя знаю! Нагляделся на тебя на съезде! Сейчас тебя в расход пускать будем! Возьмите его!»
У меня отобрали все документы: паспорт, депутатское удостоверение, водительские права. «Хоть права оставьте» — «Там, куда мы тебя отправим, права не понадобятся! На небе без прав ездят!» Сзади ко мне подошли и ударили в поясницу автоматом, страшный удар, от которого я полетел вниз по ступенькам, упал и больше не мог разогнуться.
У стены — ребята из числа добровольцев, голые по пояс, избитые, напряженные. Увидел парня из тех, кто откликнулся на призыв идти в спецназ. Он мне крикнул: «Выберешься, позвони жене!»
Ко мне подошли двое омоновцев, взяли за руки, потащили: «Эй, примите этого!» — и кинули дальше, к другим. И меня опять стали бить, лежачего. «Что не танцуешь?» — и били. Кто-то, помню, с песенкой ко мне подошел и стал бить ногами. Затем стал вворачивать в ухо ствол автомата…
Меня выволокли на улицу. Там я глотнул холодного свежего воздуха и разогнулся, встал. Я думал, что меня сейчас расстреляют. «Дайте я встану к стене!» — сказал я мучителям. Встал, прислонился и отключился. Может быть, потерял сознание или наступила прострация.
Очнулся в подъезде, сижу на ступеньках. Думая, если пойду на улицу, то убьют. Надо проситься в квартиру. Начал стучаться, не открывают. Чувствую, что там есть жизнь, но боятся, не пускают.
Потом, ночью, я подходил к окну в квартире, куда меня впустили. Внизу на улице стоял БТР, и там кого-то били, кто-то без движения лежал на земле, кого-то всю ночь обыскивали, и слышались голоса: «Ого, да у этого тысячи денег! Давай сюда!» Видно, кто-то из аппарата Верховного Совета пробирался, и их отлавливали, били, обирали.
Уже потом я понял, что Коржаков отдал приказ уничтожить всех депутатов. «Нет депутатов — нет проблем». Нас спасла «Альфа». Одно могу сказать: никто из нас не встал на колени.
Продолжение стенограммы видеоматериалов телеоператора, пришедшего с группой «А».
15.49. Из основного входа вышли четыре человека с носилками, за ними — девушка. На носилках лежит убитый или раненый человек — его тело накрыто вместе с головой.
15.52. Стрельба со стороны гостиницы «Украина» и других мест расположения правительственных войск (с фланговых домов у Москва-реки) усилилась. Толпа с криком сбегает с лестницы. Одни офицеры «Альфы» и «Вымпела» стоят во весь рост на лестнице, машут руками в сторону гостиницы «Украина» и кричат: «Не стреляйте!»
Снизу из толпы подобострастно обращаются к младшему сержанту (сразу в несколько голосов):
— Офицер! Офицер! Может, народ уводить надо? Мало ли чего!
15.53. Офицеры:
— Хватит стрелять!
Собираются кучкой и о чем-то совещаются.
15.57. К сгрудившимся и что-то усиленно обсуждающим офицерам «Альфы» дважды пытается приблизиться неопрятный толстый «бейтаровец». Офицеры грубо его отгоняют.
15.59. Офицер «Альфы», встав на парапет, кричит в бесполезный мегафон:
— Танки на том берегу! Прекратить стрельбу! Остальные офицеры, стоя лицом к гостинице «Украина», машут над головой руками.
Как стало известно из опубликованных свидетельств очевидцев, в эти минуты подполковник «Альфы» из здания парламента приказал в открытом эфире всем прекратить провокационный танковый и пулеметный огонь, демонстративно приказав группе «Альфа» в случае продолжения обстрела открыть ответный огонь на поражение, в том числе, по танкам Кантемировской дивизии, и подавить все огневые точки.
Тут же был убит одиночным провокационным выстрелом из полностью контролируемого правительственными войсками здания (по данным, подтвержденным радио «Свобода», «МН» и Марком Дейчем выстрел был произведен из спецпомещения ФСК, откуда с незапамятных времен осуществляется контроль за зданием посольства США, расположенного на последнем этаже фабрики Капранова) офицер группы «А» Геннадий Сергеев. Здание фабрики возвышается напротив скверика на пересечении Верхнепредтеченского переулка и переулка Глубокий. По вспышкам была засечена и огневая точка в гостинице «Мир», которая к этому времени также полностью контролировалась ельцинскими войсками.
По удивительному совпадению он был убит в момент, когда по чьей-то команде (мы обязательно выясним — по чьей именно) начался массированный обстрел «Белого дома» из всех видов оружия, в том числе и танков, с целью сорвать переговоры «Вымпела» с парламентским руководством. Сергеев был одним из первых, кто имел неосторожность выскочить из БМП и вынести из 14-го подъезда «Белого дома» раненого защитника парламента (с учетом приказов в эфире четырьмя часами ранее — «работать по Кирсану и Аушеву», «убрать парламентера», сейчас — «валить… „Альфу“, офицера группы „А“ Сергеева, вероятнее всего, убил бейтаровец или служивый из ГУО РФ;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179