Он выходил прямо на мэрию, окаймляя заросли кустов и достаточно густых деревьев. За шиворот и на плечи сыпались отстреливаемые веточки, труха и отбитые пулями ошметки стволов. Деревья и кустарник тряслись словно во время сильного ветра; заросли издавали непрерывный шелест, хотя никакого ветра не было и в помине.
Один за другим в эти заросли свалились и все наши товарищи. Лично для меня это испытание было все равно, что игра в русскую рулетку, и я не переставал удивляться спокойствию наших обстрелянных проводников. Конечного пункта нашего забега я точно не знал и каждый раз вынужден был ориентироваться на достижение конкретной цели. Ее указывал старший группы непосредственно перед очередной командой на перебежку.
По зарослям мы уже более спокойно продвинулись на 50-60 метров вдоль торца «Белого дома» в сторону набережной, чуть-чуть не доходя до 24-го подъезда. Оттуда на глубине примерно двадцати метров от нас в сторону мэрии, в прогалинке, на виду у еще одной группы стреляющих от мэрии БТРов и десантников 1-го и 3-го батальонов 119-го полка на крышке квадратной вентиляционной решетки полулежал разведчик-спелеолог.
Опять по команде перебежками подлетели к этой решетке. Это был вход в вентиляционную шахту. Постовой кратко доложил командиру группы обстановку и сообщил о последних подземных ходоках. Затем мы стремительно один за другим запрыгнули в шахту и спустились вниз по лестнице.
Дальше начинались знаменитые «заминированные» ходы подземного коллектора, ведущего отсюда в сторону Плющихи и далее в сторону Новодевичьего монастыря.
У нас на всех в этой кромешной тьме было два фонаря и несколько зажигалок. Мы уходили вдоль подземных коммуникаций горячего водоснабжения — уходили, чтобы потом вернуться. Окончательно наша группа — четыре человека генерал-полковника Ачалова — покинула «Белый дом» поздно вечером 5 октября. Могу сказать лишь одно: рукописные черновики штаба Ачалова и Макашова, неаккуратно оставленные после перехода штаба к Руцкому, нам удалось найти, вынести и уничтожить. Это была единственная оплошность, допущенная нашим секретариатом. При этом официальные документы с подписью Ачалова, книга выдачи оружия и журнал оперативных донесений были заранее изъяты дежурным офицером и должны были быть уничтожены в момент начала атаки.
Судя по тому, что в прокуратуру за получение оружия никого из штабных не вызывали, получавшие оружие в штабе могут спать спокойно — наши записи уничтожены. В той каше не должны были уцелеть и листы выдачи оружия с боевых постов 8-го и 20-го подъездов, даже если их не успели вовремя сжечь. В руках следственной бригады режима оказались лишь ксерокопии документов начальника Департамента охраны ВС РФ; журнал выдачи и централизованной передачи нам оружия, да добытые сексотами, внедренными в группу Макашова и РНЕ, ксерокопии двух внутренних «секретных» списков учета вооружений этих подразделений за разные дни, которые на свою беду там негласно завели (к этим документам имел доступ лишь узкий круг лиц из окружения Баркашова и Макашова).
Что же касается окружения Ачалова, прокуратура считает, что поимка его людей поможет обнаружить все исчезнувшие автоматы из тех жалких 74 стволов защитников парламента, точнее — из 62. Они, очевидно, забыли перевести в разряд найденных 12 АКС-74У, которые еще 26-го сентября вывез из «Белого дома» Николай Гончар. Странно, что они не ищут оружие там, где оно должно быть, — у мародеров, штурмовавших российский парламент, и пришедших вслед за ними «бейтаровцев». В одной только Софринской бригаде, заступившей в ночь с 4-го на 5 октября в числе других подразделений МВД (Ленинградский ОМОН, Владимирский ОМОН…) и ВВ на охрану Дома Советов, было изъято 19 «наших» штатных автоматов (официально переданных нам Департаментом охраны ВС РФ).
В настоящее время пройти в «Белый дом» через подземный коллектор не представляется возможным — во время комендантского часа прямо под землей надежно заварили оба сухих коллектора. Теперь вблизи наружной границы охраняемой зоны вокруг расстрелянного здания парламента путь подземным ходокам перегораживают две глухие металлические заслонки из толстой стали.
…В подземном коллекторе мы встретили группу из трех человек с командиром-спелеологом из руководства подземных проводников полка Маркова. Услышав шаги нашей группы и, видимо, опасаясь нарваться на случайную пулю, последний залег очень своеобразно — его тело практически повторяло все изгибы труб, на которых он распластался. Пришлось поделиться с ними фонариком.
Все обычные выходы наших разведчиков были уже блокированы. Прямо над первым выходом садила гулкими очередями автоматическая 30 мм пушка БМП-2. Над вторым сидели автоматчики. Похожая картина наблюдалась и в других разведанных ранее выходах из подземного коллектора. Многие выходы были надежно заперты. Идти приходилось по колено в воде, иногда погружаясь по грудь. В нескольких местах, накрыв голову полой куртки, пересекали участки фонтанирующего во все стороны кипятка.
Когда у последнего разведанного выхода над головой мы обнаружили эмвэдэшников, я выбрал и передал Андрею, а он сжег наиболее опасные бумаги, особенно те, в которых упоминались фамилии защитников парламента. При свете его зажигалки я быстро просматривал бумаги. Сортировали мы их просто — безобидные оставляли, опасные предавали огню. В числе уничтоженных документов был лист самой первой выдачи оружия с фамилиями и адресами, которая проводилась еще во время первой тревоги и ожидания штурма в ночь с 24-го на 25-ое сентября.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179