Все данные, полученные в результате действий группы «Алсос», показывали, что основные германские работы по атомной энергии сосредоточены в четырехугольнике, образуемом городами Фрейбург — Штутгарт — Ульм — Фридрихсхафен, большую часть которого предполагалось включить во французскую зону. Эхинген лежал почти в центре этой территории и не только отходил к французам, но и оказывался весьма удаленным от районов действий американских войск. Я, конечно, был абсолютно убежден в том, что американские войска должны первыми захватить этот важный объект, поскольку овладение районом, где велись немецкие атомные работы, имело первостепенное значение для государственных интересов США. Генерал Маршалл поддержал мою точку зрения. Однако представители Госдепартамента, принимавшие участие в пересмотре границ, отказывались пойти нам навстречу, требуя объяснений причин. Я доложил этот вопрос военному министру Стимсону, который вскоре пришел к выводу, что попытки склонить Госдепартамент в нашу сторону обречены на неудачу. Чтобы обеспечить наши интересы, я вынужден был пойти на довольно рискованное мероприятие, которое впоследствии стало известным под названием «операция “Убежище”».
По этому плану американские части должны были продвинуться в интересующий нас район, овладеть им и удерживать его до тех пор, пока нужные люди будут захвачены и допрошены, письменные материалы разысканы, а оборудование уничтожено. В необходимости последнего меня убедили мои встречи с Жолио-Кюри. Я понимал, что все попавшее в руки французов может оказаться у русских. Приняв такое решение, я обсудил его со Стимсоном и Маршаллом. Последний поинтересовался, как я думаю провести операцию по захвату Эхингена. Мое предложение сводилось к тому, чтобы американская часть (вероятно, для этого было достаточно усиленного корпуса) двинулась наперерез передовым французским подразделениям и, таким образом, раньше французов вышла бы в район Эхингена. Маршалл выразил свое согласие с планом и, позвав начальника тактического отдела генерального штаба генерал-майора Хэлла, попросил направить Эйзенхауэру указание о том, чтобы тот организовал выполнение нашего плана.
Проведение операции в деталях разрабатывалось тактическим отделом и командованием европейских сил, однако меня попросили снабдить штаб Эйзенхауэра необходимой исходной информацией. Военное министерство одобрило мой план и даже считало его крайне важным, однако, предупредил меня Маршалл, мне не следовало думать, что любое мое требование должно рассматриваться как приказ, который нужно выполнять любой ценой.
В эти дни представители Госдепартамента, занимавшиеся пересмотром границ американской зоны, как бы почуяв что-то неладное, пригласили меня 7 апреля посоветоваться о том, нужно ли настаивать на оставлении Бадена или его части в американской зоне. За два дня до этого я бы ответил утвердительно, но, поскольку Стимсон решил не связываться с Госдепартаментом, я не высказал никакого определенного отношения, тем более что даже при новом варианте Эхинген все равно оставался во французской зоне.
Для участия в подготовке операции «Убежище» в Европу был направлен Лэнсдейл. Он отправился прямо к Б. Смиту в Реймс. 10 апреля Смит созвал совещание для обсуждения этой операции. Генерал-майор Булл, начальник разведки союзных экспедиционных войск, высказал предложение, что для выполнения операции «Убежище», к шестой армейской группе необходимо прикомандировать корпус в составе одной десантной и двух бронетанковых дивизий. Об ожидаемом сопротивлении немцев в районе Эхингена делались различные предположения, поэтому выделяемые для его захвата силы были выбраны в расчете на их самые активные действия. Однако в ходе обсуждения генерал Смит пришел к выводу, что любые серьезные наступательные действия в этом районе могут нарушить план Эйзенхауэра, предписывающий шестой армейской группировке на время, пока развивается наступление на севере, перейти к обороне. Он, правда, согласился на разработку плана операции, рассчитывая, что в будущем обстановка позволит ее провести. Узнав о таком положении, я во избежание конфликтов и недоразумений напомнил телеграммой Лэнсдейлу, что наши требования не следует трактовать как приказы военного министра. В ходе всей подготовки к этой операции Паш получал постоянную поддержку от начальника разведки шестой армейской группировки бригадного генерала Харрисона.
Меня всегда поражали та поддержка и помощь, которую оказывали в Европе моим подчиненным, предъявлявшим в оправдание своих необычных требований лишь письма, подписанные Стимсоном или Маршаллом и адресованные «Тому, кого это касается». В этих письмах обычно говорилось только, что задачи миссии «Алсос» имеют большое военное значение и что военный министр высоко оценит любую оказанную этой миссии помощь. В неоднократных беседах с армейскими офицерами я выяснил, что поддержка, оказанная миссии, была обусловлена не каким-то особенно добрым расположением к ней, а именно благодаря этим письмам. Подобные письма были редкостью на фронте, и каждый, кто их читал, понимал, что речь идет о чрезвычайно важных вещах. Больше всего, однако, мне было приятно слышать о том, что мои офицеры, имевшие, между прочим, очень скромные воинские звания, благодаря своим исключительным способностям, высокому сознанию важности своей миссии и полной уверенности в поддержке со стороны своего руководства, справлялись с любыми задачами, как бы сложны они ни были.
Начиная с момента, когда Калверт узнал о месте, где, возможно, спрятана урановая руда компании «Юнион миньер», мы стали проявлять особый интерес к соляным копям вблизи Штасфурта, принадлежавшим фирме с труднопроизносимым названием «Виртшафтлихе форшунге гезельшафт» (ВИФО).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124