Как штатские лица ученые имели полную свободу в выборе работы, поэтому их приходилось убеждать перейти к нам, тем более что этот переход был связан с неудобствами изоляции и ограничений, вытекающих из соображений секретности. Многие из тех, в ком мы нуждались, привыкли жить в городах или в окрестностях столичных центров, и перспектива жизни в отдаленных безлюдных районах представлялась им весьма незаманчивой. Особенно много хлопот нам доставили инженеры и техники, хотя им-то как раз и не пришлось жить в условиях строгой изоляции.
Другой трудностью было отсутствие у нас какой-либо возможности финансово заинтересовать людей, в которых мы нуждались. После консультации с Комитетом по военной политике было решено, что, придерживаясь общей политики в руководстве научными исследованиями, мы не должны предлагать какой-либо повышенной оплаты людям, привлекаемым для работы в Манхэттенском проекте. Однако преподавателям, оплата которых ранее производилась из расчета девяти месяцев работы в году, была произведена надбавка в виде увеличения числа рабочих месяцев в году до двенадцати. В ряде случаев это привело к неравенству в оплате. Так, например, Оппенгеймер, который пришел к нам из государственного университета, вначале получал значительно меньше, чем некоторые из его подчиненных, которые работали в крупных учебных заведениях на востоке страны. Это различие было столь велико, что я в конце концов сделал исключение и повысил ему жалование до уровня оплаты остальных сотрудников.
Конэнт подал нам мысль о том, что если бы мы заготовили письмо на имя Оппенгеймера, в котором бы четко указали на ответственность военных и научных органов Лос-Аламоса, то это сильно помогло бы делу. Я по достоинству оценил его предложение и вскоре такое письмо подготовил. Вместе со мной его подписал и Конэнт. Оно было написано в таких выражениях, которые позволили Оппенгеймеру, не нарушая секретности, объяснить ученым стоящие перед ними задачи по обеспечению выполнения проекта и заверить их, что, работая у нас, они не будут отрезаны от остального научного мира. Это письмо явилось отражением большого опыта Конэнта во взаимоотношениях с учеными, а также понимания их интересов и стремлений.
В письме также сообщалось о предполагаемом присвоении всем штатским сотрудникам военных званий. Основанием для этого служил успешный опыт подобной практики, осуществлявшейся в течение первой мировой войны при разработке некоторых продуктов для химической войны. Конэнт в свое время участвовал в одной из этих разработок и находил эту систему вполне удовлетворительной. Позднее мы отказались от этого.
Первоначальный проект лаборатории был разработан компанией «Стоун и Вебстер» в соответствии с конкретными указаниями, развитыми Оппенгеймером совместно с Э. М. Макмилланом и Дж. Г. Мэнли и одобренными Конэнтом и мною. Эти планы предусматривали наличие научного штата в количестве 100 человек, при котором должна быть несколько большая группа инженерно-технических работников, работников мастерских и административного персонала. Эти планы значительно недооценили перспективы развития лаборатории, так как к июлю 1945 г. ее персонал увеличился во много раз.
По мере того как развертывались работы, в Санта-Фе, расположенном на расстоянии примерно 50 километров от Лос-Аламоса, начали распространяться самые невероятные слухи. Окрестное население с большим интересом следило за строительством ограждения, причем судило и рядило кто как мог.
В последующие месяцы и годы слухи стали еще более дикими. Одна женщина, жившая около шоссе Санта-Фе — Лос-Аламос, регулярно писала в местную газету жалобы на таинственные, по ее мнению, явления, которые она заметила, и требовала, чтобы граждане предприняли шаги для расследования этого вопроса. Каждую ночь она видит, как в сторону Лос-Аламоса движется большое количество груженых автомашин, а обратно грузовики идут всегда пустые. Для нее было совершенно ясно: это одна из махинаций деятелей нового курса, направленная на вытягивание денег из карманов налогоплательщиков.
После того как в работе над проектом приняла участие группа офицеров военно-морских сил и их стали видеть на улицах Санта-Фе, начали распространяться слухи о том, что на холме (так местные жители называли Лос-Аламос) ведутся работы по созданию подводной лодки новейшей конструкции. Несмотря на то, что ближайшие пригодные для судоходства водоемы находились от нас на расстоянии нескольких сотен километров, эти слухи многим казались вполне правдоподобными.
Независимо от того, насколько бы абсурдными ни были россказни, сотрудники, работавшие в Лос-Аламосе, никогда не подтверждали и не отрицали услышанного.
Военный комендант Лос-Аламоса полковник Дж. Р. Тайлер однажды сел в поезд на ближайшей к Санта-Фе железнодорожной станции и очутился в салон-вагоне рядом с человеком в штатской одежде, севшим на этой же станции. Он явно не заметил, что Тайлер сел в поезд одновременно с ним, и, понизив голос, сказал: «Если мы сможем найти укромное местечко, я расскажу вам кое-что».
Они оба вышли на площадку вагона, и этот человек рассказал полковнику следующее: «Вы никогда не поверите, какие вещи творятся на одной горе километрах в 80 от Санта-Фе. Там ведутся очень секретные работы, и все место обнесено рядами высоких проволочных заграждений. А для того чтобы туда не пролезли непрошенные гости, между поясами заграждений выпущены стаи свирепых африканских собак. Кроме того, там тысячи человек вооруженной до зубов охраны. И сколько народу уже убито охраной и растерзано зверьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124