При ослаблении внутриведомственного контроля и спроса за отклонения от предписанного уклада служебной деятельности с сотрудников спецслужб в условиях господства в экономике государства крупных фирм, транснациональных корпораций, банков возможен впечатляющий найм личного состава спецслужб на обслуживание разнообразных узкокорпоративных интересов в ущерб государственным, общенациональным. К примеру, даже резкое возрастание продаж оружия отечественных фирм за рубеж далеко не всегда благо для экономики. Нередко это оружие потом вполне успешно крушит собственную армию. США, к примеру, вкусили такой радости от талибов и Аль-Каиды полной мерой, Россия — от чеченцев.
Сильные спецслужбы, усердно выискивающие идеологических противников режима, разнообразных «инакомыслящих» для их последующего разнородного утеснения, постепенно «замораживают» атмосферу общества, отучая людей безбоязненно высказывать свои суждения. Тогда социум может погрузиться в глубокий психоз, вроде того, который наблюдался в Ираке, когда любое публичное мероприятие сопровождалось оглушительными здравницами в честь вождя. За которого потом никто практически сражаться не стал. А ближайшие соратники его самого и семью продали американским спецслужбам.
Не такая уж редкая принадлежность руководителей спецслужб к какому-либо политическому клану, партии порождает практику использования ресурсов служб безопасности для достижения каких-то клановых целей, противоречащих национальным, государственным. Это может быть сохранение у власти коррумпированной клики путем внесудебных, массовых репрессий против политических оппонентов, либо проведение отдельных террористических актов, политических убийств. Это может реализовываться и в форме свержения законного главы государства, либо его физического уничтожения. Спецслужба в таком случае сама может непосредственно не участвовать в заговоре: достаточно «не заметить» подготовку к перевороту и не реагировать подобающим образом, зачищая неряшливые промахи заговорщиков.
Сильные спецслужбы стремятся доминировать не только над структурами государственного управления, но и над правоохранительными, фискальными органами, которые тоже получают от сетей своих информаторов сведения о противоправной коммерческой деятельности чиновников, включая отдельных руководителей спецслужб. Это создает весьма напряженные межведомственные отношения, трансформирующиеся во взаимный сбор компромата и попытки руководителей этих ведомств дискредитировать друг друга и возглавляемые ими институты государства. Что в иногда изрядно дезорганизует внутриобщественную жизнь во многих важнейших ее сферах.
Истории известно, что в случаях, когда выработка целей государственной политики перемещается из политических институтов (пусть и ущербных в чем-то) в военные или службы безопасности — появляется совершенно новый политический уклад общества, меняется его социальная природа, которая все явственней обретает контуры военной казармы со всеми сопутствующими преимуществами и ущербами. Удержать же спецслужбы на задачах очищения аппаратов власти от интервенции разного рода недостойных людей, групп — задача далеко не простая и не легкая.
Описанные выше некоторые негативные социальные следствия, вызываемые отклонениями в деятельности спецслужб, природой своего происхождения имеют не злые намерения, а обычные закономерности человеческой психики, единые для всех людей во всех их социальных ролях, Так, стремление руководителей спецслужб обеспечить их доминирующее положение основано на высокой информированности о значимых процессах и людях государства, позволяющей лучше предвидеть многие негативные следствия. Но эта тенденция — еще и следствие неистребимой межличностной состязательности людей по всем жизненно важным и неважным вопросам: азарт бесконечных карьерных игр бывает часто сильнее даже карточных баталий на деньги. Такова уж природа большинства людей.
Оказание же всевозможных предпочтений сотрудникам своей спецслужбы при возникновении проблем в процессе исполнения ими своих служебных обязанностей и по жизни вообще — свойство любого лидера, руководителя любого сколь угодно малого или большого коллектива действующего так в силу необходимости заслужить искреннее уважение подчиненного заботой его благе, безопасности. Руководитель, равнодушный к нуждам и чаяниям «своих» кроме порицания никогда ничего не заслужит. И будет тем или иным путем отторгнут, повержен.
Вопрос здесь скорее в том, в каких пропорциях и за счет кого реализуются такие заботы. Если же никак не соизмерять корпоративные интересы «своих» с интересами других социальных групп, можно получить современный вариант средневекового разграбления победившей армии захваченных городов — до полного их разорения и истребления людей последующими морами от голода и эпидемий. Разор нации, чинимый иногда непомерными аппетитами разнородных господствующих корпораций, может протекать не слишком очевидно: путем снижения рождаемости в течение десятилетий и последующего вымирания этноса, постепенно оголяющего территории своего расселения, путем нравственной, культурной деградации, технико-технологического упадка и т.п.
Так что древний родоплеменной принцип ветхозаветной корпоративности: «Мы с тобой одной крови!» — вполне работоспособен и применяется в современных социумах, хотя толкуется расширительно во множестве иных смыслов. Его мощное консолидирующее действие теперь ощущается не только в структурах организованной преступности, но еще больше и последовательней в армейской среде, в органах полиции, прокуратуры, суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170