Потом снял свой охотничий пояс с двумя огромными коричневыми коршунами, подволок их к другому углу шалаша и уложил рядом.
Было жарко. В шалаше пахло прелым папоротником. Руслан стянул с себя ковбойку, высунул руку из шалаша, тряхнул рубаху и аккуратно набросил на коршунов, как-то разом снизив их орлиную сущность до облика прикорнувших под пледом старушек.
После этого он вынул из кармана спичечный коробок и достал из него два кусочка воска. Всё это время я держал сорокопутку. Он взял ее у меня из рук и неожиданно ловко прикрепил к векам птички по шлепочку воска. Операция, вероятно, была безболезненна, но грубовата. Нашлепки из воска на веках птички, придав ей вид некоторой библиотечной учености, отнюдь не прибавили ей привлекательности. Это, оказывается, делают для того, чтобы сорокопутка не видела налетающего ястреба и не пряталась от него. Руслан распутал шпагат и пустил птичку под сетку. Она пробежала несколько шагов и, взлетев, затрепыхалась под ней.
По-видимому, не всякая птица проявляет такую беспрерывную волю к жизни, играет. Именно поэтому сорокопутка лучше других птиц привлекает ястребов. Вероятно, чем живей себя ведет живое, тем оно заманчивей для хищника.
Мы уселись лицом к сетке, поглядывая на гряду живописных холмов по ту сторону цвету-щей долины. Слева в конце долины, как это всегда видится, когда смотришь с высоты, как бы наваливалась огромная стена моря.
Когда Руслан снял рубашку, я заметил на его предплечье довольно внушительный шрам.
- Что это? - кивнул я на шрам после того, как мы уселись.
- Ха! - усмехнулся он. - Это было три года назад. Я дежурил в санатории на танцах. И вижу, один парень, главное из моего села, пристает и пристает к приезжей девушке. Она не хочет с ним танцевать, а он пристает. Я отвел его в сторону и строго предупредил, чтобы он не хулиганил.
Вроде отстал, а потом опять за свое. Она не хочет с ним танцевать, а он пристает. Грубо пристает. Я отвел его в сторону и предупредил, что ему будет плохо, если он не бросит хулиганить.
И что же? Он опять сделал перерыв. То ли думал, что я забудусь, то ли решил своим ребятам доказать, что может силой приручить девушку. Опять пристает. Скандал.
Теперь что делать? Если бы в санатории был КПЗ, я бы отвел его туда. Но в санатории нет КПЗ. Если бы у меня была машина, я бы отвез его в город, в милицию. Но машины у меня нет. Приходится своими руками разбираться. И поэтому я его вывел из клуба и по-отечески дал по морде. Больше он в клубе не появился. Думаю: вправил ему мозги. После танцев иду домой, а я ночую у себя в деревне.
Смотрю, возле моего дома стоят несколько парней, и он среди них. Прямо на дороге стоят, пройти нельзя. Подхожу. Слово за слово. И вдруг этот негодяй выхватывает нож и бьет меня. Я, слава Богу, успел плечо подставить.
Певец патриархального Чегема, то есть я, был сильно удручен услышанным.
- Как, - говорю, - юный абхазец бьет ножом односельчанина, который в два раза старше его?
Руслан замер и посмотрел на меня круглыми от удивления глазами:
- Да ты что, с луны свалился!. Да они родную мать палками забьют! Такие у нас хулиганы сейчас!
Но тут у меня в голове мелькнула спасительная догадка: береговая полоса! Здесь люди быстрее подвергаются порче: соблазны курортной жизни. Когда хочется защитить мысль, которая тебя грела, всегда быстро находятся доводы. Руслан продолжал:
- Кровь из меня как из-под крана. Я пришел домой. Мне перевязали руку. На следующий день лежу. Приходит целая делегация его родственников. Деньги обещают. Всё на свете обещают, только чтобы не жаловался властям. Нападение на милиционера при исполнении служебных обязанностей - это дай Бог сколько дадут. И они это знают. Умоляют меня. Но я говорю:
"Я жаловаться никуда не пойду. Но когда рана заживет, мы с ним будем драться. Три свидетеля с его стороны, три с моей. Пусть покажет на кулаках, на что он способен".
"Зачем драться, - удивляются они, - возьми лучше деньги. У тебя молодая жена. Маленький ребенок. Деньги всегда нужны".
"Нет, - говорю, - никаких денег. Только так". И вот мы встречаемся в честном бою. Он такой бычок, но глупый. А я еще школьником имел первый разряд по борьбе. Одним словом, я его отмутузил. От души отмутузил. Такой кайф получил, как будто одним выстрелом пудового коршуна свалил. Вот откуда этот шрам... Тише! Пригнись!
Я пригнулся, ничего не понимая. Руслан тоже пригнулся и задергал шпагатом. Сорокопутка быстро-быстро завибрировала крыльями, как бы вися в воздухе. Выглядывая из-под шалаша, я вижу, что небо над сеткой чистое, никаких ястребов.
А он смотрит в сторону параллельного холма, который от нас примерно в одном километре. И кивает мне и показывает рукой, дескать, там, там ястреб. Я вглядываюсь изо всех сил и долго ничего не вижу. Наконец мне показалось, что на фоне зеленого холма сверкнуло крыло какой-то птицы.
Даже если это был ястреб, думаю, невероятно, чтобы он оттуда мог заметить нашу сорокопутку. А мой спутник смотрит на противоположный холм и долго от него чего-то ждет, заставляя играть свою птицу.
- Улетел, - сказал он наконец, и перестал дергать за шпагат.
- Неужели он оттуда мог нас заметить? - удивился я. Как-то мне всегда казалось, что орлы далеко видят, озирая местность с большой высоты. А здесь, если мы действительно видели одну и ту же птицу, ястреб мелькал возле противоположного холма на нашем же уровне.
- Конечно, - сказал он уверенно, - он всё видит! Просто он случайно не посмотрел сюда. Если бы посмотрел - крышка!.. Да, - сказал он, перестав дергать за шнур и давая успокоиться своей птичке, - ты удивляешься хулиганам. А сколько воров, если б ты знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116