– Слушай, Сандро, – сказал он ему, – ты так волнуешься, как будто не я женюсь, а ты.
– Родителей твоих жалко, – вздохнул дядя Сандро, – для них это будет такой удар… Тут большевики власть захватили, а тут еще сын женился на крестьянке…
Они лежали в одной комнате в своих кроватях. Из соседней комнаты доносился мирный храп головореза Теймыра.
– Как-нибудь уладится, – успокоил его Аслан, проявляя традиционную беззаботность дворянства, благодаря которой отчасти они и упустили власть. Через несколько минут дядя Сандро почувствовал по его дыханию, что беззаботность Аслана отнюдь не была наигранной.
И вот на следующий день они стоят у подножья могучего каштана над проселочной дорогой, от которой в этом месте ответвляется тропа, ведущая к одному из выселков.
Все договорено. Три девушки из этого выселка, среди которых невеста Аслана, после воскресных игрищ в центре села, будут возвращаться к себе домой. И тогда веселый головорез Теймыр выскочит на тропу, подхватит одну из них, и та, для приличия побарахтавшись в его объятиях, через несколько минут окажется рядом со своим женихом, и они все умчатся туда, где их ждут.
С минуты на минуту девушки должны появиться на дороге, а дядя Сандро все еще ничего не придумал. Стоит ли удивляться, что обычно решительное лицо дяди Сандро на этот раз несло на себе печать неведомого ему гамлетизма.
И вот девушки появились! Две из них весело щебетали, делясь воспоминаниями о воскресных игрищах, а невеста Аслана, она же возлюбленная Сандро, с грустным лицом шла рядом с ними, не в силах перенести эту двойную нагрузку. Когда ее нежный печальный профиль мелькнул на дороге – внутри у дяди Сандро все перевернулось.
– Какая из них? – шепнул веселый головорез Теймыр и облизнулся, предвкушая свой сладостный труд.
– Та, что с краю, поближе к нам, – тихо ответил Аслан, и девушки скрылись в зарослях бузины, куда нырнула тропка, ведущая к их выселку.
Хищно пригнувшись, Теймыр пошел через кусты азалий, чтобы неожиданно выскочить на тропу впереди девушек. Через десять минут раздались душераздирающие крики, и вдруг, как медведь, ломая кусты, Теймыр появился у каштана с девушкой на плече, которая беспрерывно кричала и колотила его по лицу свободной рукой. Аслан замер с приоткрытым ртом…
– Не та! Не та! – опомнившись, закричал Аслан.
– Как не та?! – заорал головорез, которого сейчас никак нельзя было назвать веселым. Сбросив свою несмирившуюся полонянку и утирая рукой окровавленную щеку, он добавил: – Ты же сказал: та, что с краю, поближе к нам?!
– Не та! Не та! – снова закричал Аслан. – Видно, они переменились местами!
– Какого дьявола ты мне ничего не сказала! – заорал Теймыр, оборачиваясь к девушке. – Да еще всю щеку мне расцарапала!
С горящими ненавистью глазами, растрепанная и ощерившаяся, девушка стояла, воинственно озираясь, и дядя Сандро, несмотря на то, что был занят головоломными расчетами и в то же время чувствовал себя в сильнейшем цейтноте, выражаясь современным языком, однако, несмотря на все это, успел заметить, что она хорошенькая, и даже вспомнил, что где-то видел ее, но не мог вспомнить где.
– А ты у меня спрашивал?! – закричала девушка, подбоченившись и даже придвигаясь к Теймыру. – Мало тебе, изверг! Жалко, что я тебе глаза твои не вырвала!
– Ладно, уходи, – сказал Аслан, – а ты беги за моей! Только не бери ту, что в красной кофточке, волочи другую!
Теймыр зашумел в кустах азалий и вдруг обернулся:
– А если они кофточками обменялись?
– Этого не может быть, – закричал Аслан, – она же с ума сходит по мне!
Теймыр скрылся в кустах.
– А ты чего стоишь? Иди! – махнул рукой Аслан, показывая ошибочно украденной девушке, что она свободна. Он был взволнован неудачным началом умыкания и сейчас нервно оправлял полы своей черкески, одновременно вглядываясь в ее белоснежную поверхность, словно стараясь понять, не запятнала ли его черкеску эта неудача.
– Я никуда не уйду! – дерзко крикнула девушка, оглядывая Аслана и дядю Сандро, словно оценивая их. И дядя Сандро опять мучительно вспоминал, что где-то ее видел, но никак не мог вспомнить где. Главное – она была тогда во что-то другое одета. И почему-то это было важно, что она была во что-то другое одета. Но во что?! Ах, вот во что – ни во что!
Бинокль принца Ольденбургского, висевший у него на груди и при резком движении толкнувшийся ему в грудь, напомнил об этом! И мы теперь убеждаемся, что дядя Сандро не всегда опускал бинокль, когда в его кругозоре появлялась не его возлюбленная. Во всяком случае, один раз не успел опустить.
– Как не уйдешь? – раздраженно, но и рассеянно переспросил Аслан, потому что прислушивался к тому, что должно было произойти на тропе, а там, по-видимому, ничего не происходило.
– Так, не уйду! – крикнула девушка, приводя в порядок свои волосы и исподлобья бросая на Аслана горящие взгляды. – Вы меня опозорили на глазах у подруг, а теперь бросаете? Не выйдет!
– Да кто тебя позорил?! – заорал Аслан, все еще прислушиваясь к тропе и удивляясь, что ничего не слышно. – Ты же видишь – ошибка!
– Вы меня похитили, вы должны жениться, – резко отвечала девушка, – иначе мои братья перестреляют вас, как перепелок!
Она привела в порядок свои косы и теперь опять подбоченилась.
– Оба, что ли? – рассвирепел Аслан, потому что со стороны тропы все еще ничего не было слышно.
– Зачем же оба, – с неслыханной дерзостью отвечала девушка, – мне хватит и одного!
– Ты слышишь, что она говорит?! – обратился Аслан к дяде Сандро и, как бы с некоторым опозданием осознавая социальные изменения, произошедшие в стране, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23