Этот трехфазный процесс, состоящий во внесении пациентом своих нежеланных частей внутрь аналитика, их «метаболизации» аналитиком и, наконец, их реинтернализации пациентом, рассматривался кляйнианцами, а позднее также все большим количеством не-кляйнианских авторов (Malin and Grotstein, 1966; Ogden, 1979,1982; Tansey and Burke, 1989) как основное целительное событие в психоаналитическом лечении. Хотя большинство авторов сохранили понятие проективной идентификации лишь для стадии индуцирования, некоторые из них, в особенности Огден (1982), стали включать в нее также стадии основного процесса и реинтернализации.
Хотя способы сторонников проективной идентификации понимать проекцию и идентификацию уже критически исследовались выше, все же следует обсудить использование проективной идентификации в качестве термина, описывающего взаимодействия. Проекция, идентификация и родственные термины относятся по определению к психическим процессам, посредством которых способ переживания себя и объекта индивидом может быть изменен в соответствии с различными защитными адаптивными целями. Однако в отличие от смыслов, приписываемых проектив— ; ной идентификации, психические процессы, используемые для эмпирических и катектических переносов в субъективном репрезентативном мире индивида, не могут использоваться для соответствующей модификации мира переживаний другого человека. Проекция имеет место в переходе одного набора мысленных представлений в другой, а не от одного человека к другому, как это, по-видимому, часто подразумевается текущей психоаналитической манерой говорить. Если объект ощущает в себе или приобретает характерные черты, которые соответствуют проективным изменениям его представления в эмпирическом мире проектанта, такие переживания объекта не являются делом проекций или родственных психических операций первого из них двоих. Передача собственных объектно-ориентированных потребностей и желаний другому, пространственно отдельному человеку с собственным частным миром — намного более сложная задача, чем простая фабрикация желаемых изменений в субъективном Собственном Я и объектных представлениях индивида. Вместо этого попытки передачи таких посланий и психических содержаний от одного человека к другому, включая попытки воздействия и манипуляции другим человеком, для принятия специфической роли или функции в желаемых взаимодействиях, требуют использования различных сознательных и бессознательных, вербальных и невербальных коммуникативных знаков и ключей. В существующих взаимоотношениях они будут восприниматься другим человеком, и он будет на них реагировать своим субъективным объектно-реагирующим и объектно-поисковым откликом, как это было описано в предыдущих разделах. Как интегрированные, так и комплиментарные, эмпатические и рациональные отклики индивида на постигаемые сообщения другого человека могут затем быть равносильны вполне точному пониманию послания последнего, включая относительное разделение его переживания.
Однако эти реакции и их интеграция являются и остаются субъективными продуктами принимающего как отклики на восприятия, несущие с собой послания от другого переживающего ума. Даже когда аналитик обнаруживает в себе связанные с пациентом фантазии и чувства, природу и силу которых он не может понять, и даже когда он чувствует, что пациент энергично и принудительным образом навязывает ему определенную роль или функцию, все такие фантазии, чувства и побудительные мотивы принять роль или функцию являются творениями его психики, реагирующей на особенно могущественные объектно-ориентированные послания от пациента. Безотносительно к тому, сколь точно и непредубежденно воспринимаются и понимаются послания пациента посредством собственных потенциальных возможностей переноса аналитика, эти восприятия и это понимание являются восприятиями и пониманием аналитика, а не пациента. Экзистенциальная отделенность друг от друга индивидуальных психических миров переживания не может быть преодолена посредством каких-либо известных путей «прямой» передачи психических содержаний от одного эмпирического мира другому. Человеческое состояние фундаментального одиночества не позволяет идентификацию переживаний между индивидами, даже если иногда сбываются иллюзии и приближения к такому переживанию.
Представляется, что хотя кляйнианский взгляд на контрперенос как на прямое творение пациента посредством проективной идентификации и смешивает внутренний и взаимодействующий уровни переживания и игнорирует частную и обособленную природу миров переживания людей, он близко подходит к тому способу переживания, который преобладает в эмпирической орбите ребенка до установления им константности Собственного Я и объекта. Что касается смысла и использования понятия проективной идентификации, по-видимому, часто предпола*а-ется, что объект может напрямую контролироваться и подвергаться воздействию посредством эмпирических изменений в психическом представлении о нем субъекта. Такая вера характерна для способа восприятия мира маленьким ребенком как находящегося в полном его владении и под его магическим контролем. Лишь с достижением константности Собственного Я и объекта эмпирический мир ребенка постепенно перестанет быть миром, существующим для него, и будет становиться миром как частным, так и разделяемым. Начиная с этого времени и далее способ восприятия внешних объектов более не может магически контролироваться посредством простой интроек-тивной и проективной модификации их репрезентаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199