Не спать по ночам, шепчась в спальне, к примеру, или же напротив, спать до обеда, купаться прежде, чем наступит июнь, или же после Дня Грома, брать чужих лошадей и трогать «взрослое» оружие, а также не оказываться в нужное время там, где их ожидают. В основном это последнее касалось уроков, и наказание здесь следовало незамедлительно и было весьма суровым.Имоджин вела свою «войну» наравне с принцами, только сражаться ей приходилось с Агарью, куда более непримиримой и бдительной во всем, что касалось достойного девичьего поведения.Дорога извивалась, покрытая спекшейся под солнцем белой пылью. На крупе лошади, обремененной совокупным весом соглядатая и Имоджин, ехал мешок с припасами на тот случай, коли рыбацкое счастье от них отвернется. Да и вообще не бывало случая, чтобы краюха свежего хлеба и луковица в соседстве с тремя ребячьими ртами оказались лишними. С большой долей вероятности можно было также утверждать, что в мешке имеется неуставный жбанчик с пивом, дабы скрасить стражу службу. Да и сам страж был к ним приставлен главным образом для пригляду, чтобы принцы не вытворили чего-нибудь несусветного. Потому как по части самообороны от лихих людей и диких зверей от двоих обученных пятнадцатилетних отроков проку было куда больше, чем от мобилизованного деревенского увальня.К слову, сегодня с утра поиски сокровищ казались Имоджин занятием настолько неправдоподобным и выморочным, что она вполне удовлетворилась бы простой рыбалкой. Сокровища представляли собой нечто такое, чему нет места в обыденной жизни. Не будь мальчишки, которых она в глубине души безмолвно обожала снизу вверх, так уверены, она взялась бы утверждать, что никаких сокровищ вовсе не существует в природе. Разве что тряпичные куклы и рыболовные крючки.Впрочем, в свои двенадцать лет она давным-давно утратила интерес к тряпичным куклам. В свои двенадцать лет она поняла, что мир принадлежит мужчинам. А ей только задрав голову смотреть, как они вскидывают коней в высокие прыжки и принимают твердь под копыта. Король Клаус — царь и бог, единственная реальная мировая сила, какую она видела воочию — относился к ней, как к родной дочери, но только потому, что тому была какая-то причина, корни которой уходили вовне. Если Олойхор и Ким брались ей служить, то делали это только до тех пор, пока им самим этого хотелось. Имоджин уже выросла из тех лет, когда маленькая девочка умиляет всех сама по себе, и еще не вошла в годы, когда кто-то может ее действительно и сильно полюбить. Голенастый птенец с облупившимся носом и грязью под ногтями, красивая не больше, чем добрая половина кухарок. Сейчас Агарь стала с нею особенно строга, запрещая ей все на свете и мелочно придираясь к совершенно, казалось бы, невинным вещам. Собственное положение казалось Имоджин шатким, как положение вдовы, и зависело только от симпатии близнецов.На женской половине на нее и вовсе косо поглядывали.Может, из-за Лорелеи, которая откровенно отворачивалась, стоило ей только завидеть Имоджин. А может, и просто из-за того, что невеста. Была б еще она немыслимых голубых кровей, принцесса из Заморья! Так нет ведь, родовитостью Имоджин могла тягаться разве что с королевской птичницей, а стало быть, почему — она, и какого ляда было выписывать ее из Плоских Земель? Было довольно трудно представить себе, что все может измениться в одночасье. Еще труднее было вообразить, что это она сама может все изменить и выстроить желания мужчин по своему собственному вкусу. Хотя, в сущности, красивая женщина, которой она обещала вскорости стать, рано или поздно обязательно пришла бы к такому выводу. Да и мужчины подходящие были уже под боком.В этом смысле она была им точно такой же противницей, каким казался им отец, а ей — нянька.От большака ответвилась тропа, бывший проселок, затянутый юным подлеском, нетронутым с тех самых пор, как мельница перестала быть мельницей, изменив свой официальный статус на место рыбалок царствующей династии. Новую мельницу построили ближе к заселенным местам, обеспечив ее необходимым перепадом высот и искусственным прудом. Новый мельник к тому же оказался не так мрачен и нелюдим, как старый, хоть люди и поговаривали, что ни с одним из их породы дело не может быть чисто. И старая мельница с тех пор совершенно пришла в упадок. Если бы путники наехали на нее зимой, увидели бы черные от времени руины, торчащие из снега, как останки, покрытые иссохшей плотью.А весной их поразил бы контраст меж брызгами юных почек и говором талой воды, обегающей рухнувшее с обломанного вала колесо, и мрачным молчанием угловатого, обваливающегося внутрь себя строения. Осенью же, когда неподвижная вода в пруду сплошь покрыта цветным лиственным ковром, и невесть что — но непременно страшное! — ожидает тебя под покровом, глядя из-под воды, наверное, им всем стало бы как минимум не по себе. Но сейчас в самом своем разгаре цвел июль, отягощенные влажной утренней зеленью ветви склонялись к воде, пряча под собою все угловатое и неправильное, отфильтрованное ими солнце золотило избранное ребятами место пикника, а редкий всплеск, доносившийся с воды, намекал, что время они потратят тут недаром.Тех, кто набредал на эти полусгнившие развалины летом, заботило только, чтобы ветхий кров не рухнул на их головы, да вот еще комары, мириадами гнездившиеся в высокой сырой траве, растущей прямо из воды, благодаря которым на диво жирны были местные лягушки.На самом деле, Имоджин не слыхала ни про одну мельницу, не овеянную дымом мрачной тайны. Главным образом потому, что секреты мельничной механики непосвященным умам кажутся круто замешенными на черном колдовстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58