Второй, однако, не сводил глаз с кольца, с пристрастием рассматривал его с боков, снизу и сверху. В конце концов его глаза с бледной радужкой, какая бывает у безнадежных тупиц, хитро прищурившись, поднялись к лицу Розалинды.
– Нам дали такой номер квартиры, – сказал Джон Айрленд. Сверившись с листком бумаги, он прочитал по отдельности: – «Пять, четыре, А».
– Вон та дверь, – сказал Джордж, без всякой надобности показывая через плечо полицейского. С перепугу рука у него сильно дрожала. Полицейские взяли это на заметку. – Мы слышали звон разбитого стекла часа два назад, примерно в восемь.
– Сейчас девять ноль пять, – заметил второй полицейский, глянув на свои часы.
– По-моему, больше – возразила Розалинда.
Глаза обоих полицейских сосредоточились на ее губах. Подозрительный скривил физиономию, стараясь не пропустить ни единой нотки ее голоса. Она говорила негромко, выговаривая слова медленно и культурно. Шлюхи так не разговаривают.
Намек жены на скверную работу полиции придал Джорджу смелости. Он обстоятельно описал звуки и крики, которые они слышали.
– После того как мы вам позвонили, шум еще некоторое время не смолкал, но последние минут шесть или около того больше ничего не было слышно. Если бы раздался какой-нибудь шум, мы бы его услышали – стены тут чертовски тонкие. – Как бы извиняясь за грубость, он слегка улыбнулся, но симпатий этим не завоевал.
Второй полицейский, поскрипывая пером, записывал что-то в маленький блокнотик.
– Минут шесть или около того, – бормотал он себе под нос.
Джордж никак не мог понять, почему он сказал «шесть минут», а не «пять». Это и впрямь наводило на подозрения.
– После того как вы позвонили, вы не выходили из своей комнаты? – продолжал полицейский.
– Мы боялись еще больше его разозлить, – ответил Джордж.
Джон Айрленд, задрав кверху свой длинный и тонкий, как иголка, нос, постучал в дверь квартиры Ирва. Не получив ответа, он толкнул дверь ногой. Все двинулись за ним. Комната была пуста. Один стул был опрокинут. На ковре блестели осколки стекла. Беспорядка было меньше, чем можно было ожидать. Чендлеры были разочарованы и пристыжены.
Однако именно теперь, когда они показались самим себе особенно уязвимыми, полицейские не стали их укорять. Джон Айрленд расстегнул кобуру. Второй полицейский сказал:
– Кровь на подлокотнике дивана, – Потом, войдя в кухню, шепотом протянул: – Кровавые потеки в раковине.
Кровавые потеки!
– Она кричала все громче и громче, – сказал Джордж. Джон Айрленд высунул голову в окно. Второй полицейский спросил:
– Мисс, здесь есть телефон?
– Мы ни разу не слышали, чтобы он звонил.
– Телефон есть у нас, – сказал Джордж. Он изо всех сил старался преуспеть в новой роли союзника полиции. Теперь стало ясно, что всем им противостоит общий враг. Быть может, Ирва прячется за занавеской душа или стоит за окном на узеньком бетонном балкончике, разрекламированном под названием «терраса», который Чендлеры видели, когда рисковали выйти на такой же собственный. Ощущение опасности расплывалось по комнате, как йод по воде. Джон Айрленд быстро отошел от окна. Второй полицейский вернулся из кухни в комнату. Все трое мужчин сгрудились у двери, с натужной предупредительностью уступая дорогу Розалинде.
Она сделала шаг в маленький холл и вскрикнула. Насмерть перепуганный Джордж одним прыжком кинулся к ней и обнял ее сзади. Следом вошли полицейские. На площадке лестницы, ведущей на верхний этаж, прямо на уровне их голов, копошилась на четвереньках миссис Ирва, глядя на них затуманенным взглядом. Ее правая рука от кисти до локтя была залита кровью. Людям свойственно забывать, что кровь такая яркая. Комбинация у нее на правом боку была разорвана, и одна грудь обнажилась. Миссис Ирва молчала.
Как решили позже Чендлеры, произошло следующее: когда мистер Ирва ушел (они пытались вспомнить, не хлопнула ли дверь), перепуганная миссис Ирва взбежала вверх по лестнице, но, почувствовав приступ слабости или услышав разговор этажом ниже, поползла обратно.
Впрочем, такое предположение далеко не все объясняло. Зачем она вышла из комнаты, когда мужа уже не было? С другой стороны, если он сам загнал ее на лестницу, то куда он делся? Один из полицейских поднялся наверх посмотреть, но никого там не нашел. Возможно, когда приехала полиция, Ирва был наверху, а когда все вошли в его квартиру, потихоньку прокрался вниз. Он мог даже поехать вниз на лифте, что, впрочем, было весьма рискованно – лифт был без лифтера, и если бы кто-нибудь вызвал его с одного из нижних этажей, то кабина вместе со злодеем остановилась бы, чтобы впустить нового пассажира. Но разве Чендлеры не услышали бы шагов мистера Ирва сквозь тонкие квартирные перегородки?
Пролить на все это свет миссис Ирва не могла. Она была так подавлена, что никто и не стал ее расспрашивать. Полицейские привели ее к Чендлерам и уложили на вонючую кушетку, доставшуюся им вместе с квартирой. Джон Айрленд велел Розалинде принести из ванной два полотенца и спросил Джоржда, не найдется ли у них спиртного. Когда Розалинда принесла два полотенца (Джордж обратил внимание, что они гостевые), Джон разорвал одно в длину, чтобы сделать жгут. Чендлеры выпивали редко – оба были прижимисты и к тому же берегли свое здоровье, однако в одном из кухонных шкафчиков за буханкой хлеба «Пепперидж фарм» все-таки обнаружилась бутылка хереса. Джордж налил немножко в стакан и робко протянул его миссис Ирва, которой жгут придавал довольно щеголеватый вид. Порванная бретелька ее комбинации была теперь связана узлом. Деликатно отпив глоток, миссис Ирва сказала:
1 2 3 4 5 6