- предложила Кэрол. - Или ты не хочешь?
Он улыбнулся, как декоративный лев на крыльце, но глаза остались человеческими, испуганными. Кэрол вцепилась в руку Гарольда.
- Раз Бен такой трусишка, то, может быть, ты, Гарольд? Потанцуешь со мной? Джанет тебя заклеймила своей политикой, а я развеселю. Включай музыку, Фредди! - И она повернулась к Пайту холодной бледной спиной.
Бен, щеголявший, как и Пайт, в смокинге с чужого плеча, тоже отвернулся и заговорил с Анджелой. Пайт услышал обрывок ее вопроса: "...понравилось преподавать?" Бен страдальчески отвечал:
- Меня радует, что она после стольких лет сумела заняться интересным для нее делом.
Джорджина стояла посреди комнаты с видом хозяйки, не решившей, за что схватиться в первую очередь. Пайти подошел к ней, позволил отпить из своего бокала.
- Кэрол уже набралась, - сообщил он.
- Ну и тащи ее в постель. Ты знаешь, где это.
- Как можно! Она стала бы царапаться. Кому пришло в голову опять свести вместе Солцев и Константинов?
- Фредди, кому же еще?
- А ты его поддержала. У Фредди куча идей, но ты обычно давишь их в зародыше.
Джорджине не удалось долго продержаться в роли праведной светской дамы.
- Какая это скука, Пайт, когда люди выставляют свою частную возню на всеобщее обозрение! - Подразумевалось, что они-то вели себя иначе, отважно хранили тайну, не то, что эти развратники. Запустив пальцы в свои седеющие волосы, словно с намерением вычесать оттуда иглы лиственницы, она продолжила: - Кажется, я теперь единственная, у кого осталась хотя бы капля скромности.
- Какое интересное признание.
- Не обращай внимания.
- Милая Джорджина, как ты поступаешь со своей скромностью, когда рядом нет меня?
- Мне не дают скучать: то один мужчина, то другой... Всех не упомнишь. Ходят табуном. Тебе неприятно?
- Еще как! Мне было с тобой хорошо.
- Что же тебе помешало?
- Я испугался. Почувствовал, что Фредди в курсе
- Что с того? С Фредди я бы разобралась.
- Наверное, я не говорю всей правды.
- Знаю. Ты и раньше не был до конца честен. - Эта фраза была, как выигрышная карта в партии: произнеся ее, Джорджина улизнула. Дай женщинам волю - и они никогда не перестанут читать нотации, подумал Пайт. Педагогика влечет их с момента грехопадения Евы. Женщины мнят себя богинями.
Следующим собеседником Пайта стал Роджер Герин. Его брови были нахмурены, белая рубашка с причудливым ворота ничком, галстук-бабочка, рубиновые запонки были данью последней легкомысленной моде.
- Ты уже спрятал клюшки для гольфа? - спросил он.
- Может быть, тепло продержится еще немного? Подошел Эдди Константин, почему-то бочком, и пожелал
поделиться своим весельем.
- Кто-нибудь заглядывал Марсии за корсаж? У нее сиськи до пупа!
- Ты сомневался? - отозвался Пайт.
- Одно дело - представлять, другое дело - увидеть собственными глазами. Мы болтали на кухне о всяких сальностях - загрязнении воздуха и так далее, а я знай себе любовался, как они у нее болтаются. В итоге у меня так встал, что мне пришлось удрать, чтобы не опозориться.
Роджер засмеялся. Слишком громкий смех для такого миниатюрного ротика, как будто он поздно научился смеяться. Пайт смекнул, что ему нечего делать рядом с ними, потому что Эдди старался развеселить именно Роджера. "Представь себе мой член, - словно говорил Эдди Роджеру, - размером с фюзеляж! Плюнь ты на баб!"
- Ay Джанет? - подхватил Роджер. - Видал ее лямки? Эдди придвинулся к нему вплотную, все еще боясь выпрямиться.
- Они у нее так стиснуты, будто это и не сиськи вовсе, а запасная задница - на случай, если первая сотрется. - Красота двойственности, вселенная дуализма! - Слушай, Роджер, представляешь, что вчера выкинула Кэрол? Мы с ней... ну, в общем, сидит она у меня на коленях - и вдруг как засунет ногу мне в рот! Советую попробовать. Ты подбей Би.
Пайт отошел и осторожно, проявляя терпение, отделил Джанет от Литтл-Смитов и Фредди Торна. В ее бокале звенели недотаявшие кубики льда. Он забрал у нее бокал, она не сопротивлялась, глядя в пол. В тесном пространстве, отгороженном их телами, он спросил:
- Как дела, Джан-Джан? Как поживает твой психоаналитик?
- Негодяй, сукин сын, - отвечала она, не поднимая глаз. - Не хочет запретить мне встречаться с Гарольдом.
- А мы все думали, что ты давным-давно с ним не встречаешься! С тех пор как ты встала на праведный путь соблюдения режима.
Теперь она подняла глаза.
- Ты хороший, Пайт. Наивный, но хороший.
- Почему ты ждешь от психиатра, что он запретит тебе встречаться с Гарольдом?
- Потому что он сам говорит, что это его работа. Потому что я его люблю. Это старый толстый хромой немец, но я все равно его люблю. Страшный прохвост, а я его обожаю. Если бы ему было до меня дело, он бы запретил мне спать с Гарольдом. Но он не собирается, мерзавец.
- Что же он тебе говорит?
- Я таскаюсь к нему уже пять месяцев, а слышала пока только одно: что, из-за нашего семейного фармацевтического бизнеса, всякий раз, принимая какую-нибудь таблетку, я как бы вступаю в половое сношение со своим папашей, потому что таблетка - его семя. Что же мне делать при головной боли? Не глотать аспирин, а творить молитву?
- Милая Джанет, только не плачь! Лучше скажи, стоит ли Анджеле начать сеансы? Когда ты этим занялась, ей тоже захотелось. Каков мой долг как супруга?
- Не пускать! Найди ей любовника, отправь ее в Югославию, все, что угодно, только не это! От этого страшно деградируешь. Это перевернет ее вверх тормашками, а она у тебя - само спокойствие. То есть сама не знает про свою неврастению. Так там ее живо просветят.
- Она сама потихоньку просвещается. Твердит, что чувствует отстраненность, как будто уже умерла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107