Ее успокоило то, что Фредди, как и положено нормальному дантисту, опаздывает с приемом.
- Кто к нам пожаловал! - воскликнул он. - Чудесный день. - Он усадил ее в кресло и, заставив открыть рот, спросил: - В каком месте беспокоит? Успели высказаться уже трое: хороший знакомый Фокси, игривый человечек, скучный вежливый знакомый и чужак - анонимный специалист.
- Здесь. - Она ткнула пальцем в щеку и провела по зубам языком. Фредди слушал ее объяснения, прижимая к груди зеркальце. - Верхний коренной. Больно от сладкого. Еще вот здесь, с другой стороны, дыра в месте, где раньше была пломба. Кроме того, во всех книгах написано, и моя мать твердила, что у меня посыплются зубы, потому что весь кальций пойдет ребенку.
- Ты принимала кальций?
- Кажется, железо. В общем, все, что прописывал доктор Аллен.
- При современной структуре питания дефицит кальция - уже не проблема. Это в диких племенах у рожениц выпадают зубы. Позволь взглянуть. - Он действовал очень осторожно, всего раз задел нерв и извинился. Сквозь запах мяты из его рта пробивался дух съеденного на обед - возможно, телятины. Его ароматные пальцы оказались у нее во рту. Как многое из того, что вызывало у нее абстрактный страх, - роды, адюльтер - реальность и здесь оказалась неоднозначной и не такой уж страшной.
- У тебя крепкие зубы, - сказал он, тыча карандашом в муляж. В детстве эти муляжи казались Фокси воплощением ужаса. Странно, что он сказал "крепкие" вместо "хорошие" или "здоровые".
Она сосчитала отметки на муляже.
- Четыре дырки! - Она всегда становилась болтливой в стоматологическом кресле, как будто пыталась оттянуть встречу с зубным бором.
- Это немного, - заверил он ее. - Начнем с того зуба, который тебя беспокоит.
Он вооружился шприцем.
- Обычно я обхожусь без новокаина, - отважно сказала она.
- А сегодня не обойдешься. - Он был профессионален и неотразим. Куда подевался неряшливый тролль, дурачившийся на вечеринках? За линзами его глаза совершенно расплывались, его можно было только слышать и осязать. - В нашем ремесле все время появляется что-нибудь новенькое. .- Он выбрал местечко у нее на верхней десне и прыснул туда чем-то холодным. Десна одеревенела, и она не почувствовала укола иглы.
Дожидаясь, пока подействует новокаин, Фредди возился за столом. Фокси зевнула; Тоби, накормленный в два часа, в пять проснется и потребует еды. Собственные ноги на стальной подставке казались ей большими, плоскими, бледными. В большом окне можно было наблюдать абстрактный вид: шиферную крышу тарбокской почты, словно нарисованную в небе. День был необычно теплым для конца ноября. Тучки, то и дело набегавшие на солнце, отбрасывали на город густую тень. Фокси удивлялась, почему Пайт не прислал ей цветов. Фредди грозно звенел металлом, его медсестра, курносая девушка с полосатой, как у скунса, челкой сновала взад-вперед между приемной и соседним кабинетом, где был стол, бунзеновская горелка, муляж детских зубов, кушетка. Ближе, на шкафу с выдвижными эмалированными ящиками, играло радио. Музыка то и дело прерывалась бесстрастным мужским голосом. Фокси недоумевала, откуда берется такая музыка, кто ее сочиняет - люди или машины, кто с таким упорством заставляет ее звучать в кабинетах зубных врачей, гостиничных вестибюлях, на борту самолетов. Кен сравнивал такую музыку с зубной пастой. Фредди откашлялся.
- Твоя мать по-прежнему у вас? Она сегодня будет? - Торны устраивали чопорный прием, на котором Фокси рассчитывала после длительной разлуки повидаться с Пайтом.
- Нет, во вторник мы посадили ее в самолет. Наконец-то!
- Разве Кену мешало присутствие тещи?
- Меньше, чем мне. Я привыкла к одиночеству.
- Она показалась мне симпатичной.
- Конечно. Но я не жила с ней с самого колледжа. Я уже не в том возрасте, когда нужна мать.
- Ее порадовал внук. - Это не было вопросом.
- Немного с ним посюсюкала. Но люди ее возраста, как оказалось, не очень гибкие, и мне пришлось приложить немало сил, чтобы младенец не действовал ей на нервы. Она примеряла туалеты и вспоминала прошлое, а я бегала вверх-вниз по лестнице.
Фредди уже вот-вот должен был взяться за бор, и рот Фокси заранее наполнился слюной. Ей очень хотелось рассказать ему все-все: о первой музыке боли, о том, как сокращались антракты покоя, о равнодушии врачей и сестер, об анестезии, от которой сперва заревело в ушах, после чего она утонула в реве, о поразительном, ищущем взгляде новорожденного, о дикой мысли, какая могла посетить только в полуобморочном состоянии, - что он больше похож на Пайта, чем на Кена, о том достойном удивления факте, что у нее, стройной Фокси, оказалось более чем достаточно молока...
- Она как будто не очень торопилась назад к мужу, - продолжил Фредди.
- Да, меня это тоже удивляло. Но она очень преданно отзывалась о своем Роте. По-моему, она воспринимает свою жизнь как сказочку про Золушку со счастливым концом. После сказки наступила приятная быль, а ей скучно...
- Она нашла в Кене родственную душу. - Снова не вопрос, а констатация.
- Не то слово!
Фредди ожидал более пространного ответа; получив отпор, он облизнул губы и ляпнул:
- Еще ее влекло ко мне.
- Как и всех нас, Фредди.
Медсестра, возившаяся в углу со стерилизатором, усмехнулась у Фредди за спиной. Чувствуя, что над ним подтрунивают, он стал суше.
- Мы обсуждали зачатие. Она не делилась своим впечатлением от беседы?
Медсестра покинула кабинет.
- В общих чертах. Вы рассказывали друг другу сказки.
- Не совсем. Помнится, мы пришли к выводу, что ветру так же легко оплодотворить женщину, как и мужчине, главное - верить, что это реально. Получается, что любое зачатие можно назвать непорочным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107