А теперь отпусти меня!
— Так как же она? Ричард сказал:— В неприкосновенности. Вы приедете или нет?— Подожди. Я поговорю с Руфью. — Руфи он сказал:— Случилось. Ричард знает.— Откуда? — Почти беззвучно.— Видимо, Салли сказала ему. Мы не могли бы раздобыть миссис О.? Руфь сказала:— Ужасно не люблю ее беспокоить. Дай я поговорю с Ричардом.Джерри передал ей трубку, и она сказала каким-то застенчивым и удивительно ласковым тоном:— Привет. Это я. Та, другая. — Джерри показалось, что, слушая Ричарда, она сдерживает улыбку. — Извини, — сказала она, — я хотела, несколько раз уже совсем было собралась, но я не знала, как ты себя поведешь. Я боялась, что ты вынудишь их сбежать… — Она снова послушала, и сначала шея, потом щеки у нее зарделись. — …Я вполне реалистична. — Руфь рассмеялась и в ответ на какой-то вопрос Ричарда сказала:— Вермут и бурбон. Тебя — тоже. — И с улыбкой повесила трубку.— Что он сказал?— Он сказал: “Детка, тебе надо было все мне рассказать. Я же большой мальчик”.— Он действительно ни о чем не догадывался? Фантастика.— Он подозревал, что у нее, возможно, кто-то есть, но никак не думал, что ты. Разве что, сказал, однажды на волейболе… вы с ней обменялись этаким взглядом — он заметил. Но если уж ты непременно должен знать не слишком лестную правду: он не считал тебя способным на это.— Вот сукин сын. Почему же я на это не способен?— И еще он сказал, что я вела себя неверно. Я должна была сказать тебе — убирайся: он уверен, как он выразился, что ты тут же поджал бы хвост.— А еще что он сказал?— Говорит, она сказала ему, что вы с ней спили все лето и никакого перерыва в мае не было. Это правда?— Более или менее. Пожалуй.— И часто?— Не знаю. Раз в неделю. Реже. После ее поездки во Флориду я виделся с ней всего два раза. — Лицо у него пылало, будто его вжимали и вжимали в щелку.— Значит, тот уговор, — сказала Руфь, — наш уговор на пляже — ты вовсе и не собирался выполнять? Ты меня просто обманул?
Мы плохо поступаем, верно? Да. Мы правы, но мы поступаем плохо. Не смей соглашаться со мной, Джерри. Из-за тебя, я чувствую себя такой грешницей.
— Конечно, я собирался его выполнять. Но через неделю мне это показалось глупым. Как бы я мог сделать выбор между вами, если бы не видел ее? Не плачь. Теперь Ричард все знает. Ты уже не одинока.Миссис О. пешком прошла четверть мили до их дома и появилась, с трудом переводя дух: грудь ее бурно вздымалась и опускалась под выцветшим бумажным платьем, светленьким, с наивным рисунком, точно она носила это платье еще девочкой и оно выросло и постарело вместе с ней. Она вошла в дом, принеся с собой запах осени и яблок. Конанты посадили ее перед телевизором, заверив, что все дети уже спят.— Вы такая милая, что пришли, — сказала Руфь. — Мы постараемся вернуться до полуночи. Нас вызвали друзья — у них неприятности.Джерри был потрясен: он понятия не имел, что Руфь умеет лгать. Но, в общем-то, это ведь была и не ложь. В машине — они взяли ее новую машину “вольво” цвета тыквы — он спросил:— А он сказал, почему Салли раскололась?— Нет. Он сказал только, что как начала рассказывать, так и не может остановиться. Они разговаривают с самого ужина.— Это до того не похоже на нее — все рассказать. Но, может, оно и к лучшему.— Что ты намерен делать?— Не знаю. В какой-то мере это зависит от того, что будет делать Ричард. Как ты думаешь, он пристрелит меня?— Сомневаюсь. У него в конце-то концов и у самого были романы.— А в связи с чем ты сказала ему насчет бурбона и вермута?— Он спросил, что мы будем пить.— Знаешь, — сказал Джерри, — ей-богу, я начинаю бояться, что я — трус. Я неуверенно говорил с ним по телефону?— Нет. Мне даже показалось, что довольно вызывающе.— Какая ты милая! А по-моему, я говорил неуверенно. Что-то насчет сердитых людей — совсем как в школе. Меня всегда лупили на спортивной площадке.— У тебя тело крепче, чем у Ричарда.— А ты откуда знаешь?Они подъехали к дороге, ведущей к дому Матиасов, свернули на нее и стали подниматься на холм. Выхваченные фарами кусты Матиасов выскакивали на них, как убийцы. Джерри, преодолевая неприятное ощущение в горле — совсем как позывы на рвоту, — повернулся к сидевшей рядом тени.— Я не согласен с Ричардом, что ты неверно себя вела, — сказал он. — Ты прекрасно держалась все лето — лучше никто бы не мог. Как бы ни повернулись события, ты не виновата.— Ты женишься на ней, да? — Она выкрикнула это так громко, словно он съехал с дороги или задавил зайца. Он остановил машину там, где дорога кончалась, у гаража. С боковой лужайки, из темноты, на них с лаем выскочил Цезарь — обнюхал Джерри и тотчас умолк. И лизнул знакомую руку. Три звезды, образующие пояс Ориона, яркие, чистые, висели над лесистым холмом. Матиасы включили свет у задней двери, но не вышли навстречу, предоставив им самим добираться по неровным плитам, мимо разросшегося винограда и выбившихся из трельяжа роз. Еще не отцветшие астры обрамляли с двух сторон гранитное крыльцо Салли — бывший мельничный жернов. Из маленького окошечка высоко в залитом луной доме раздался плач Теодоры, разбуженной лаем Цезаря. Джерри вспомнилось:
Теодора теперь всегда спит днем? Нет, но она любит поспать. Она — как я. Ленивая. Ты не ленивая. Ты — чудо. Тебе просто нравится мой костюм. Мои ребята уже непременно вломились бы в комнату. Вы с Руфью плохо воспитываете своих детей. Это все так говорят? Я так говорю. Ты слишком сурово судишь.
— Приятель Джерри! — В прихожей появился Ричард, и Джерри на всякий случай отшатнулся, но тот лишь сжал его плечи, точно хотел на ощупь проверить то, что ускользало от его понимания. Его жесткие темные волосы были взлохмачены, отчего большая голова казалась еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95