однако туша оказалась слишком тяжелой, и ее не удалось поднять в лодку, поэтому отвратительное существо охватили канатом и подтащили к пароходу, после чего подняли на палубу, установив для этой цели подъемный кран.В аллигаторе теплилась, жизнь, и когда пустили в ход нож, он ударил хвостом и раскрыл огромную пасть, отчего толпа зрителей разлетелась во все стороны. Наконец, удар топором по макушке головы умертвил его. Длина животного достигала 15 футов, но и эта цифра может дать лишь неполное представление о его гигантских размерах и весе. Черепахи, плававшие во множестве в тихих мелководных бухтах, мимо которых мы проходили, также доставили нам немало развлечения. Впереди парохода виднелись дюжины мордочек, высовывавшихся над поверхностью воды; когда мы подходили к ним, они с любопытством оборачивались и доверчиво глядели, пока судно не оказывалось совсем рядом, но тут черепах как будто внезапно охватывало недоверие, и они точно утки ныряли под воду.На борту в числе наших палубных пассажиров, находился средних лет индеец из племени жури, низенький коренастый мужчина с чертами лица, очень напоминавшими покойного Даниела О'Коннелла. Его звали Каракара-и (Черный Орел), и лицо его казалось постоянно перекошенным свирепой улыбкой, впечатление от которой усиливалось татуированными знаками — синим кольцом у рта с заостренной косой полоской от каждого угла к уху. Он был одет по-европейски -черная шляпа, куртка и штаны, казавшиеся очень неудобными в страшную жару, от которой мы, само собой разумеется, страдали на борту парохода под отвесными лучами солнца в полуденные часы. Это был человек непоколебимой твердости, честолюбивый и предприимчивый — качества, очень редкие в расе, к которой он принадлежал: нерешительность -. один из основных недостатков индейского характера. Теперь он возвращался домой на берега Иса из Пара, куда поехал, чтобы продать большое количество сарсапарили, собранной при помощи индейцев, которых он убедил или принудил работать на него. Хотелось, разумеется, выяснить, какие понятия мог приобрести столь удачный образчик индейской расы после такого длительного пребывания в цивилизованных краях. Побеседовав с нашим спутником, я сильно в нем разочаровался; он не видал ничего и не думал ни о чем, что не касалось его маленькой торговой спекуляции; в отношении всех более возвышенных вопросов или общих понятий сознание его оставалось, очевидно, таким же, каким было до того, — пустым местом. Неповоротливый, недалекий, практический образ мышления амазонских индейцев, отсутствие любознательности и сколько-нибудь отвлеченных мыслей, — по-видимому, нечто врожденное или укоренившееся в их характере; эти недостатки, хотя до некоторой степени поддающиеся исправлению, делают их, так же как банальных людей в любой стране, самыми неинтересными спутниками. Каракара-и вместе со своим грузом, который состоял из немалого числа тюков с европейскими товарами, высадился в Тунантинсе.Речной пейзаж около устья Япура чрезвычайно величествен, и пассажиры обратили на него особенное внимание. Лейтенант Нунис высказал мнение, будто ни ширина, ни объем могучего потока нисколько не уменьшаются до самого этого места, в 1500 милях от Атлантического океана; мы все еще не видели здесь берегов реки с двух сторон одновременно: цепи островов или полосы намывной земли с протоками за ними, скрывали от взора северный материковый берег, а иногда и южный. Однако за Иса река становится явно уже, средняя ширина ее сокращается до какой-нибудь мили; там уже нет тех великолепных плесов с чистым горизонтом, какие встречаются ниже. Ночь после Тунантинса была темная, дождливая, а от той скорости, с какой мы шли, — 12 миль в час — пассажирам пришлось очень несладко: каждая доска дрожала от работы машин. Многие, в том числе и я, не могли уснуть. Наконец, вскоре после полуночи нас испугал внезапный крик: «Назад!» — (во всем, что касалось паровых машин, употреблялась английская терминология). Лоцман мигом подскочил к штурвалу, и через несколько мгновений мы почувствовали, что кожух нашего гребного колеса трется о стену леса, куда мы чуть не врезались на полном ходу. К счастью, вода оказалась глубокой до самого берега. Рано утром 10 сентября, через пять дней после отплытия из Эги, мы бросили якорь в порту Сан-Паулу.Сан-Паулу выстроен на высоком холме, на южном берегу реки. Холм сложен той же глиной табатинга, которая встречается с перерывами по всей долине Амазонки, но нигде не поднимается так высоко, как здесь, — до высоты около 100 футов над средним уровнем реки. Подъем из гавани крутой и скользкий; в обрыве устроены ступеньки и площадки для облегчения восхождения, в противном случае деревня была бы почти недоступна, особенно для носильщиков багажа и груза, так как нет никаких способов устроить кружную дорогу с более пологим подъемом — холм крут со всех сторон и окружен густыми лесами и болотами. Селение насчитывает около 500 жителей, преимущественно метисов и. индейцев племен тукуна и коллина, очень недалеко ушедших от своего первобытного состояния. Улицы узки и в дождливую погоду покрыты грязью глубиной в несколько, дюймов; многие дома весьма основательной конструкции, но сильно обветшали, и вид всего селения свидетельствовал о том, что оно, подобно Фонти-Боа, знавало лучшие дни. Признаков коммерческой жизни, с какими сталкивается взор, например, в Эге, вряд ли можно было ожидать в этом глухом месте, расположенном за 1800 миль, т.е. в семи месяцах непрерывного плавания на парусных судах, от Пара, ближайшего рынка для продуктов.Весьма непродолжительное знакомство убедило меня, что жители крайне опустились;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171