— Лучше отказаться от несбыточной надежды».
Мать и бабушка ушли. Им предстояло снять поклажу с лошадей и поставить наш маленький вигвам. Я остался вдвоем с дядей. Вскоре к нам присоединилось несколько воинов. Они курили и расспрашивали меня о каина, а я отвечал коротко; однако рассказал им о том, как мы едва спаслись от неприятельского отряда. Не успел я закончить рассказ, как дядя и его гости выбежали из вигвама, созывая Икунукатсиnote 3, и отдали приказ седлать коней.
В лагере началась суматоха; пастухи приводили лошадей, женщины молили Солнце защитить воинов от стрел неприятеля, плакали дети, выли собаки.
Я вышел из вигвама посмотреть, как собираются воины. По приказу военного вождя, которого звали Одинокий Бизон, воины двинулись на запад, громко распевая боевую песню нашего племени. Все они были в боевом наряде и вооружены луками, ружьями и щитами; военный убор из перьев украшал их головы. Это было волнующее зрелище. Я восхищался воинами, прислушивался к песне и забыл на время о своем горе. Но когда они поднялись на равнину и скрылись из виду, я снова отдался тоске. Ярко светило солнце, а мне казалось, что черная туча нависла над моей головой.
Наш вигвам был уже поставлен. Я кликнул Синуски, вынул из мешка волчонка, и она его накормила. Мать принесла мне поесть; тетки дали пеммикана, сушеных ягод и мяса бизона, но я не чувствовал голода. Пришли женщины и завели разговор с матерью. Мальчики, мои сверстники, хотели со мной познакомиться и втянуть в игру, но мне было не до игр. Взяв волчонка, я вышел из лагеря и поднялся на равнину. Синуски бежала за мной по пятам. Я отдал ей волчонка, лег на траву и тотчас же заснул.
Разбудило меня тихое ворчание собаки. Я приподнялся и увидел, что солнце уже скрылось за горами. Какой-то старик медленно брел по склону. Когда он приостановился и поднял голову, я узнал дядю моей матери — Красные Крылья. Был он великим жрецом Солнца, хранителем священной Трубки Грома.
— А, вот ты где! — сказал он, усаживаясь рядом со мной. — Твоя мать сказала, что я найду тебя здесь. Ты печален. Я пришел, чтобы помочь тебе.
— Этим летом я хочу стать ловцом орлов. Научи меня, если хочешь мне помочь, — резко ответил я.
— Тише, тише, сын мой. Будь спокоен, не сердись, говори ласково и кротко,
— сказал мне старик.
— Все говорят — и жрецы каина и мой дядя, — что мне придется ждать много-много лет, и тогда только я смогу сделаться ловцом орлов.
Он ответил мне не сразу, и я подумал, что и от него не дождусь помощи. Повернувшись к нему спиной, я стал смотреть на волчонка, который затеял игру с Синуски и старался поймать ее за хвост. Хотелось мне быть таким же счастливым и беззаботным, как он.
Наконец, старик заговорил, словно размышляя вслух:
— Много видел я на своем веку и понял, что и юноши могут совершать великие подвиги. Одна беда: юноши думают прежде всего о том, чтобы весело провести время. Нравится им плясать, разгуливать в нарядной одежде, играть в азартные игры; они ходят на охоту и убивают зверей для того, чтобы обменивать у белых торговцев меха на зеркальца и яркую материю. Но если бы юноша от всего этого отказался, если бы думал он только о том, чтобы развить свои силы, стать выносливым и смелым, не отступающим перед лишениями и тяжелыми испытаниями, тогда, быть может…
Старик умолк, задумчиво глядя вдаль. Я не выдержал и крикнул:
— Значит, ты хочешь сказать…
— Вот что хочу сказать, — перебил он меня, — несмотря на молодость свою, ты можешь стать ловцом орлов, если пойдешь по тропе, которую я тебе укажу.
— Никогда я с нее не сверну! — воскликнул я.
— Прежде всего ты должен начать священный пост.
— А что я должен делать, когда пост мой окончится?
— Тогда узнаешь. Сейчас я ничего тебе не скажу, — ответил он.
Я взял волчонка, и мы стали спускаться в долину. Трудно мне было приноравливаться к старческой походке Красных Крыльев. Я был так счастлив, что мне хотелось петь, плясать, бежать к матери и передать ей разговор со стариком.
Когда мы вошли в лагерь, лагерный глашатай, проходя мимо вигвамов, громко выкрикивал:
— Слушайте, слушайте все! Вот приказ вождя: завтра мы снимаемся с лагеря и пойдем к верховьям реки Два Священных Вигвама. Лагерь мы раскинем у подножия гор, поросших лесом, потому что многим из вас нужны новые шесты для вигвамов.
Этот первый летний месяц, месяц Новой Травы, называется также месяцем Новых Вигвамов, потому что в эту пору года женщины дубили шкуры бизонов и из мягкой белой кожи шили новые покрышки для вигвамов, а также заготовляли новые шесты.
Остановившись у входа в свой вигвам, Красные Крылья сказал мне:
— Я рад этой вести, сын мой. В горах Два Священных Вигвама будешь ты поститься. Во всей нашей стране нет более подходящего места для священного поста.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Всегда считал я племя каина племенем богатым к могущественным. На следующее утро, когда пикуни снялись с лагеря, я понял, что каина были бедняками по сравнению с народом моей матери, самым большим племенем из всех трех племен черноногих. Лошадей у пикуни было больше, чем деревьев в лесу.
Мне понравились красивые седла, расшитые разноцветными бусами и иглами дикобраза; я любовался нарядами мужчин, женщин и детей. Заметил я также, что воины лучше вооружены, чем каина, и великолепно держатся в седле. Сдерживая гарцующих коней, они зорко осматривались по сторонам, надеясь померяться силами с неприятельским отрядом.
Процессию открывал наш клан Короткие Шкуры. Впереди ехал Одинокий Ходок со своими помощниками и жрецами. Я твердо решил рано или поздно занять место в их рядах.
К вечеру следующего дня мы раскинули лагерь в горах, на берегу озера, у истоков реки Два Священных Вигвама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33