Ехали они по десять — двенадцать человек в ряд. Волосы их были разделены пробором, и косы спускались на оба уха. Дядя сказал мне, что это ассинибойны.
Смеясь и болтая, они приближались к нам; лошади их бежали рысцой. Я заметил, что многие воины вооружены не только луком, стрелами и щитами, но и ружьями. Было их много, очень много, столько же, сколько и нас. Нам предстояло вступить в бой с сильным отрядом ассинибойнов, злейших наших врагов. Мне стало страшно, так страшно, что я почувствовал тошноту. Снова дядя наклонился ко мне и шепнул:
— Не бойся их! Побори страх! Будь смелым!
Я сделал все, чтобы побороть страх. Я призвал на помощь Древнего Ворона, я дал обет Солнцу подвергнуть свое тело пытке, если останусь целым и невредимым.
Я говорил себе, что передо мною убийцы моего отца; мне представляется случай отомстить за него, и отступать я не смею.
Когда враги спустились к подножию холмов, дядя издал наш боевой клич и повел Ловцов навстречу отряду. В то же время выбежали из рощи Смельчаки и Бешеные Собаки; первые напали на врагов с фланга, вторые перерезали им путь к отступлению. Все мы стреляли из луков и ружей; в воздухе гремел наш боевой клич.
Врагов мы застигли врасплох. У многих ружья были в чехлах, и они не могли сразу их вытащить. Несколько всадников упало и несколько лошадей было ранено, раньше чем неприятель открыл по нас стрельбу. Раненые лошади лягались, ржали, метались во все стороны. Наконец, раздался боевой клич ассинибойнов, и враги, с трудом сдерживая испуганных лошадей, начали стрелять. Некоторые лошади пытались вскарабкаться по крутому склону, но срывались и падали, другие пробовали прорваться сквозь наши ряды, потом бросались назад и кружились на одном месте.
Я выстрелил и промахнулся. Вторая моя стрела вонзилась в шею лошади, которая встала на дыбы в тот момент, когда я спустил тетиву. Всадник соскользнул на землю, заревел от бешенства и бросился ко мне, размахивая боевой палицей. Из колчана я вытащил три стрелы, теперь у меня оставалась только одна. Если я промахнусь, враг не пощадит меня. Был он рослым и сильным, глаза его горели ненавистью. О, как мне хотелось повернуться и убежать! Но о бегстве нечего было и думать. Я стиснул зубы, прицелился и изо всех сил натянул тетиву.
Я видел, как стрела вонзилась в грудь моего врага. Не мешкая, я выхватил из колчана еще несколько стрел. Заревев от гнева и боли, он левой рукой схватил оперенный конец стрелы и пытался ее вытащить. Он пробежал еще несколько шагов, потом пошатнулся и упал к моим ногам. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Уж не во сне ли вижу я мертвого врага, лежащего у моих ног?
— Хорошо, сын мой! Вперед! Стреляй! Стреляй! — услышал я голос дяди.
Он стоял подле меня. Ружье он бросил на землю и посылал стрелу за стрелой в группу всадников, напиравших на нас. Я заметил, как один из них, по-видимому вождь, начал делать какие-то знаки, подзывая к себе всадников. Многие пытались к нему подъехать, но лошади их, обезумев от страха, отказывались повиноваться. Один раненый лежал на земле и звал на помощь; еще секунда — и он погиб под копытами лошадей. Наконец, вождь спрыгнул с лошади, и его примеру последовали все остальные. Гурьбой бросились они к реке, но здесь им путь преградили Бешеные Собаки.
— Скорее! Мы должны их остановить! — крикнул дядя.
Мы побежали наперерез, но опоздали. Бешеные Собаки, не выдержав натиска, расступились, и ассинибойны пересекли рощу и с крутого берега бросились в реку. На берегу они оставили свои одеяла и палицы, а многие побросали даже луки и ружья. Река в этом месте была глубокая, но очень узкая и немало воинов все время плыли под водой. Но плохо пришлось тем, кто не умел нырять. Мы выстроились вдоль реки и стреляли в пловцов. В последний раз взмахнув руками, они погружались в мутную воду и шли ко дну. Мы так никогда и не узнали, сколько человек здесь погибло.
На противоположном берегу раскинулась большая роща. Когда ассинибойны выбрались на сушу и скрылись за деревьями, мы прекратили стрельбу. Молча посмотрели мы вниз на реку, потом переглянулись.
Железная Рубаха крикнул моему дяде:
— Вождь, отыщем переправу и догоним врагов!
— А чем ты будешь их убивать? Голыми руками? — откликнулся Быстрый Бегун.
— Пусть все пересчитают, сколько пуль и стрел у нас осталось!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Все начали осматривать свои колчаны и пересчитывать пули. У меня осталась только одна стрела. Со всех сторон доносились возгласы: — «Ни одной пули!», «А у меня одна!», «Ни одной стрелы не осталось!».
— Так я и думал! Здесь кончается для нас тропа войны! Бешеные Собаки и Смельчаки, отвечайте, все ли у вас целы и невредимы? — крикнул Быстрый Бегун.
Тотчас же послышался ответ:
— Все мы живы! Нет ни убитых, ни раненых.
А из отряда Ловцов один только человек был легко ранен. Немыслимым казалось, что за победу не пришлось заплатить, и, однако, это было так. Воины начали подбирать вещи, брошенные ассинибойнами. Я мечтал завладеть ружьем, но меня опередили и расхватали оружие. Одеяла мы швырнули в реку, а затем спустились в овраг ловить лошадей, оставленных неприятелем. Они рассыпались по склону и мирно щипали траву. Мы окружили их, и мне посчастливилось поймать ту самую лошадь, которую я подстрелил. Кто-то раньше меня схватил волочившуюся за ней веревку, но я показал ему мою стрелу, запутавшуюся в гриве, и получил лошадь. На нас всех не хватило лошадей, и сорок шесть человек должны были ехать по двое.
Затем мы сосчитали убитых и завладели их оружием. Я взял боевую палицу убитого мной воина; скальпа с него я не снял, так как дядя был свидетелем моего подвига, и я не нуждался в этом трофее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33