СКАЛА СИВАШ Неповторимая, столь не похожая на свое окружение, что кажется скорее созданием рук человека, нежели творением природы, стройной колонной из серого камня высится она у входа в Теснины. Вокруг, насколько хватает глаз, нет ей подобных; и не найти ни вверх, ни вниз по прибрежью за целый день пути, пройденного на веслах. Средь всех чудес и красот природы, окружающих Ванкувер, — дивных гор, принявших облик то затаившегося льва, то бредущего бобра, распахнувших зев каньонов, громадных лесных кедров, — скала Сиваш выделяется так резко, будто упала с иной планеты.Впервые она предстала моему взгляду в рдяных косых лучах закатного августовского солнца; небольшой гребень зеленого кустарника, венчающий ее вершину, казался черным на фоне алого неба и моря, а колоссальное основание серого камня блестело, словно гладкий расплавленный гранит.Указывая на скалу, мой старый тилликум поднял весло.— Ведома ли тебе ее история? — спросил он.Я покачала головой. Он привык к моим молчаливым ответам, так же как и я свыклась с его манерой сказителя.Какое-то время мы гребли молча; скала, отделившись от своего окружения — леса и берега, — высилась, словно страж, прямой, устойчивый, вечный.— Не кажется ли тебе, что она похожа на стройного, могучего мужа? — спросил он.— Да, на благородного, честного воина, — ответила я.— Это и есть могучий воин, — сказал он, — и к тому же достойный муж, который боролся за все, что есть честного и благородного на земле.— А что считаешь ты самым благородным и честным, вождь? — спросила я, надеясь разузнать подробнее о его взглядах.Не забуду его ответа, двух слов — удивительных, ошеломляющих:— Чистота отцовства.В моей голове пронеслись обрывки бесчисленных журнальных статей, отразивших модные теории об уравнивании женщин в правах с мужчинами; но рассказ о благородной роли «чистоты отцовства», единственный в своем роде, мне довелось услышать из уст сквомишского вождя. Сюжет этот в виде легенды передавался индейцами от столетия к столетию, а чтобы люди никогда не забывали великого смысла этих слов, вечным напоминанием стоит скала Сиваш, воздвигнутая божеством в память о том, кто хранил в чистоте собственную жизнь, чтобы чистота стала достоянием будущих поколений.То было «тысячу лет назад»— ведь все индейские легенды начинаются в очень давние времена… Прекрасный юный вождь отправился в своем каноэ к верховьям побережья за стыдливой маленькой северянкой; он взял ее в жены и привез домой. Несмотря на юные годы, молодой вождь показал себя отменным воином, бесстрашным охотником, доблестным мужем среди мужей. Племя любило его, враги уважали, а злые, коварные и трусливые люди боялись.Он свято чтил обычаи и традиции предков, поучения и советы старейшин. Неукоснительно следовал он каждому обряду и правилу, принятому в народе. Он сражался с врагами племени, как подобает неистовому воину. Он распевал боевые песни, участвовал в военных плясках, крушил врагов, но к маленькой жене-северянке относился с почтением, какого не испытывал и к собственной матери, — ведь ей предстояло стать матерью его сына-воина!Год катился по кругу, недели превращались в месяцы, зима переходила в лето, и однажды летним днем он проснулся на рассвете, услыхав ее призыв. Она стояла рядом, улыбаясь.— Это случится сегодня, — с гордостью сказала она.Он вскочил со своего ложа, устланного волчьими шкурами, и стал всматриваться в наступающий день. Ожидание того, что он принесет с собой, казалось, было разлито во всем лесном мире. Он нежно взял ее за руку и повел сквозь чащу к прибрежью, к тому месту, где чарующий массив, что зовется сейчас Стэнли-Парком Стэнли-Парк — заповедник в северной части острова Ванкувер, ныне национальный парк.

, изгибается у Проспект-Пойнта.— Я должен плавать, — сказал он.— Я тоже должна плавать.Они улыбнулись друг другу с полным пониманием двух существ, для которых был законом старинный индейский обычай. Обычай, согласно которому родители будущего ребенка должны плавать до тех пор, пока тело их не сделается таким чистым, что и дикий зверь не сможет учуять их приближение. Лишь если лесные звери не побоятся их, тогда — и только тогда — будут они готовы стать родителями ребенка, а ведь для всех диких тварей нет ничего страшнее запаха человека!И вот, пока с восточной стороны неба прокрадывался серый рассвет и весь лес пробуждался к жизни нового радостного дня, оба они погрузились в воды Теснин. Но вскоре он вывел ее на берег, и она, улыбаясь, скрылась за исполинскими деревьями.— А теперь иди, — сказала она, — но возвращайся на восходе солнца. Ты увидишь — я буду уже не одна…Он улыбнулся в ответ и вновь бросился в море. Он должен плавать, все время плавать в эти часы, пока отцовство нисходит к нему. Согласно обычаю, он должен быть чистым, совсем чистым, без единого пятнышка, и тогда его дитя, явившись в мир, сможет прожить в чистоте собственную жизнь. Если же он не проведет этих долгих часов в море, дитя его станет потомком запятнанного отца. Он должен сделать все для своего ребенка, и его собственная слабость не должна стать помехой в час рождения сына. Таким был закон племени — закон священной чистоты.И вот, пока плавал он взад-вперед в радостном ожидании, в Теснинах показалось каноэ. В нем сидели Четверо Мужей, настоящие исполины — удары их весел рождали водовороты, вскипавшие, словно бурный прибой.— Прочь с нашей дороги! — закричали они, глядя, как его гибкое медно-красное тело взлетает и падает с каждым мощным взмахом их весел.Но он лишь рассмеялся в ответ и сказал, что не может выполнить их приказа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53