Но этот смех вовсе не был приятен ушам его огорченных спутников и вызвал болезненный стон в каюте.— Простите, друг, — сказал Эдуард тоном упрека, — если я скажу вам, что ваш смех неуместен. Для нас всех этот час есть час скорби. Подумайте, что здесь рядом лежит труп моего бедного отца.— Да, правда, — прошептал честный охотник, смущенное лицо которого тотчас же сделалось серьезным, — я не подумал об этом. Мы, суровые воины, слишком привыкли к смерти. Мне сердечно жаль, что я оскорбил ваши чувства; я сделал это без всякого намерения. Да, наверное, отец должен быть очень близок сердцу человека, я чувствую это, хотя никогда не знал отца.— Хорошо, хорошо, — отвечал Эдуард, крепко сжав его мускулистую, сильную руку. — Нужно только посмотреть в ваши честные глаза, чтобы убедиться в искренности ваших уверений. Дело сделано. Ни слова больше об этом.Лишь только Эдуард и его дядя вытащили якорь, и лодка, увлекаемая течением, стала тихо скользить по реке, Питер снова зарядил ружья, а дядя с племянником вернулись к своему умершему родственнику, положили его на дно лодки и прикрыли парусиной, чтобы защитить его от лучей солнца. Оба опустились на колени перед дорогими останками и молча предались отчаянному горю, от которого сердце разрывается на части.В это время лазутчик, который стал на место рулевого, направил лодку на середину реки и таким образом достаточно обезопасил себя от неприятельских пуль. В таком положении ему удобнее было наблюдать за окрестностями. Но вдруг, когда судно через некоторое время достигло крутого изгиба реки, находившегося ниже острова, и лазутчик внимательно осмотрел правый берег, то по его серьезному лицу пробежала тень заботы; он отскочил от руля к якорю, спустил его без помощи своих спутников и вскричал:— Товарищи, я не хотел бы пугать вас, но если это не называется опасностью, то пусть больше никогда в жизни я не возьму ружья в руки! Глава пятая — Нагнитесь! Нагнитесь! — вскричал Питер, увидев, что Эдуард и его дядя быстро поднялись. — Разве вам пришла охота улечься рядом с тем, который заснул уже вечным сном? Если же вы хотите осмотреться и убедиться в присутствии врага, то в таком случае не показывайте ничего, кроме голов, и не оставайтесь долго на одном месте.— Но что же это такое? — спросил нетерпеливо Эдуард, невольно подчиняясь приказанию лазутчика и прячась вместе с дядей за борт лодки.— Индейцы опять начали свои дьявольские хитрости — вот что! — отвечал Питер, и выражение его лица сделалось еще беспокойнее, нежели в то время, когда он спасался от своих преследователей. — Приподнимите-ка еще головы, — продолжал он, — но только осторожнее. Так, ну посмотрите теперь на правый берег и скажите мне, что вы там видите?Дядя с племянником последовали его приказанию, и после нескольких минут внимательного наблюдения первый сказал:— Я ничего не вижу.— И я тоже, — прибавил Эдуард.— Я так и думал, — проворчал лазутчик, — и красные черти думали также, что вы ничего не увидите; и если бы я не был с ними давно знаком, то легко попался бы в ловушку, как некая лисица. Ну, — прибавил он, — так я скажу вам, в чем дело. Посмотрите еще и, может быть, вы заметите массу кустов, которые немного больше других выдаются над поверхностью воды.— Да, я вижу это, — сказал Эдуард.— Видите ли вы что-нибудь сзади?— Мне кажется, что там находится груда бревен, хотя кусты так закрывают ее, что я едва могу рассмотреть.— Ну, молодой человек, а если я скажу вам, что это действительно груда бревен — что тогда?— Да, что тогда? — повторил Эдуард вопрос.— Я спрашиваю вас, как она туда попала?— Гм! Вы хотите сказать, что индейцы сложили эти бревна?— Совершенно верно, молодой человек, совершенно верно! — вскричал лазутчик.— Ну, что же дальше? Чем же она так страшна?— А если я вам скажу, что эти бревна образуют род бруствера, который индейцы устроили на проклятом плоту, на котором они переплыли сюда?— Гм! — вскричал Эдуард, обнаруживая величайшее беспокойство. — Я начинаю понимать вас, Питер: вы думаете, что индейцы выстроили укрепление, чтобы иметь возможность подплыть в большом числе к нам, когда мы поплывем мимо них.— Так, мой сын, так! Наконец-то вы напали на истину, — отвечал лазутчик. — Пока вы были в заливе и строили форт, проклятые индейцы успели тоже нечто соорудить, и так как мы должны были проплыть мимо этого места, то они поставили свой плот сюда, чтобы пересечь нам дорогу.— Но что нам делать теперь? — спросил Эдуард озабоченно.— Я хотел было сам предложить вам этот вопрос, — отвечал Питер, сдвигая шапку с одного уха на другое.— Если мы пробудем здесь целый день, то ночью ведь мы не уйдем от них? — вмешался в разговор Амос Штанфорт.— Подумайте только, если бы вы попали в их гнездо, разве вы могли бы выбраться оттуда живым, — обратился Питер к этому последнему. — Нет, нет! Если мы останемся здесь до вечера, то гадины окружат нас, как мухи падаль. Мы одни могли бы еще прорваться, но с женщинами мало надежды.— Но что нам делать? — со вздохом произнес Эдуард.— У нас одна только надежда, да и та весьма слабая; я не предвижу большой пользы от нее.— Что такое? — спросил Эдуард, и на его прекрасном лице выразилось мучительное беспокойство, все более увеличивавшееся потому, что он слышал жалобы женщин, до ушей которых через тонкие стены каюты доходил весь разговор.— Буря, — отвечал он. — Видите ту тучку на западе — это предвестник страшного урагана, от которого наша лодка так быстро понесется по реке, что сам черт не догонит нас.— Ну, на это действительно нельзя рассчитывать, — отвечал Эдуард с отчаянием, глядя на ясное голубое небо, где у самого горизонта виднелось чуть заметное облачко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32