Время шло, и уже на востоке бледнело небо и меркли звезды. Горы были кругом — чудовищное нагромождение камней и облаков. Идти стало легче, тропинка расширилась. Все вздохнули свободно, и когда кто-то громко пошутил, смех прозвучал над караваном. Поклонники Мехди еще не разучились смеяться. Впереди, в темноте, я увидел ряд светящихся пятен. Я не мог понять, что это, пока не услышал, как шедшие рядом со мной указывали на эти пятна и говорили: «Деревня!» Я вглядывался вперед и не мог различить никаких строений. Казалось, свет шел прямо из горы, ровный, спокойный свет, скорее всего электрический, потому что свет от костров всегда колеблется. Шедший рядом со мной человек объяснил любопытным, откуда идет этот свет и что это за деревня. Горцы, живущие здесь, рассказывал он, не строили раньше домов. В мягком известняке вырывали они пещеры и селились в них, потому что не было поблизости ни леса, ни глины для домов, да и трудно было бы поставить дома на голых скалистых уступах. В этих пещерах жили они бедно и грязно. У выхода из пещеры раскладывали костер, на котором готовилась пища, позади помещался скот, а в самой глубине пещеры жили люди. Теперь для них строят дома, но всех переселить из пещер еще не удалось, поэтому в те пещеры, в которых еще живут люди, провели электричество и радио из районного центра. Прямо к горной породе прикреплены выключатели и штепсели, и «пещерные люди» слушают концерты и последние известия из Москвы.Пока я слушал рассказ об этой удивительной жизни, мы приблизились к деревне. Теперь уже ясно можно было разглядеть небольшие отверстия в горе, освещенные изнутри электричеством. Черные силуэты людей мелькали в отверстиях. Была еще ночь, но деревня уже не спала. Я скорее угадывал, чем видел, движение и суету на горе, как будто пещерная деревня к чему-то готовилась.Караван продолжал идти вперед, и по рядам слышались разговоры, люди взбодрились, увидя свет, предчувствуя теплоту человеческого жилья. Женщины, сидевшие на ослах, вглядывались вперед, и мужчины шагали бодрее. До деревни оставалось не более двух или трех сотен шагов, когда муллу окликнули с камня, висевшего над дорогой. Какой-то человек, выпрямившись во весь рост, размахивал руками и кричал ему, чтобы мы остановились. Шедшие впереди замедлили ход, а задние продолжали идти, так что скоро весь караван столпился под нависшим над дорогой камнем.— Кто вы такие? — кричал человек на камне.— Верующие, идущие за Мехди, богом на путь наставленным, — ответил Мамед и собирался объяснить еще что-то, но человек на камне снова замахал руками.— Знаю, знаю, — кричал он, — вы идете из Мертвого города! Вы все меня слышите?— Слышим! — отвечали из толпы.— Я из этой деревни, — отвечал человек, — проходите мимо! Мне поручено вам сказать, чтобы вы проходили мимо. Мы не приглашаем вас!Толпа молчала. Надежды на отдых, на теплый очаг, на свежий плов уходили, и снова каждый видел перед собой бесконечную дорогу, темноту и пустынные молчаливые горы.— Мы устали, — оказал Мамед, — среди нас женщины и старики.Человек на камне не дал ему договорить.— Мы слышали о ваших делах, — закричал он, — и мы не хотим вас знать! Идите!Тогда выступил вперед Шварке.— Нас много, — сказал он, — и у многих из нас есть оружие.Человек на камне молча показал рукой вперед. Все обернулись по направлению его руки. В предрассветной полумгле я увидел: люди сидели на камнях над дорогой, и многие из них держали в руках охотничьи двустволки.— Хорошо, — сказал Шварке голосом, дрожащим от злости. — Есть дорога в обход вашей деревни?Человек указал на тропинку, ведущую вниз, узкую тропинку между камней. Молча, взяв под уздцы осла, Шварке начал спускаться вниз, и камни, шурша, осыпались под его ногами. Медленно, как бы колеблясь, двинулся караван за Шварке, и снова один за другим отходили в сторону люди, выводили ослов и становились у края дороги, пропуская караван. На этот раз мулла не поносил их, проклиная, и Мамед не пытался их удержать. Караван уходил в молчании, и проходившие мимо отводили в сторону глаза. В этой деревне осталось, я думаю, человек двадцать пять, и караван поредел еще заметней. Так же, как в прошлый раз, оглядываясь назад, я видел, как там, на горе, оставшиеся сбрасывали вьюки на землю, и жители деревни вели их к себе, в освещенные электричеством пещеры.Мы шли. Рассвет начинался в горах, багровые вершины поднимались вокруг, в утреннем свете люди увидели друг друга в лицо и поняли, как они устали. Люди шли спотыкаясь, на ходу засыпая, еле переставляя ноги. Горный ручей пересек дорогу, и Шварке поднял руку и крикнул, что здесь — привал. Наскоро развязав тюки и стреножив ослов, люди валились, где кто стоял, на сухую, колючую землю. Они были даже не в силах приготовить еду и засыпали голодные и спали тяжелым сном, вскрикивая и бормоча во сне.Я лег рядом с Мамедом и сразу заснул. Мне снилось, что я шагаю и рядом со мной идут люди, и мы все идем и идем без конца, без надежды, что дорога когда-нибудь кончится.Проснулся я оттого, что солнце било мне прямо в глаза. Я поднял голову и огляделся. Горели костры, на огне шипела баранина, ослы стояли тихо и покорно. Но что-то было такое в лагере, что заставило меня оглядеться еще раз. Да, я не ошибся. Осталось человек тридцать, не больше. Рядом со мной, наклонившись над картой, сидели Мамед и Шварке.— Мамед, — спросил я, — а где остальные?Мамед посмотрел на меня недовольно.— Бог взял их живыми на небо, — сказал он зло. Я не стал допытываться и понял: ночью, пока я спал, остальные ушли назад. Им, хотя и верующим, хотя и малограмотным людям, дружба сограждан показалась дороже самого великого Мехди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67