И сейчас же, чтобы заколебавшиеся ребята не испортили дела, он влез на телегу и сорвал с корзин прикрывавший их тюль.
Высунув головы из корзин, птенцы в смятении ворочали головами. Они видели перед собой высокие тростники, воду, вдыхали волнующий запах прибрежных зарослей и ила, слышали голоса своих сородичей…
Ах, эти голоса, доходящие до самого сердца! Ведь каждое существо в глубине своего сердца хранит память о своих родителях, о своих родных местах, хотя бы оно никогда не видало их. И вот эта инстинктивная тоска по ним пробудилась в сердцах молодых птиц и заставила их с радостным трепетом подняться на воздух.
На свободу, в родные места, к своим близким!..
И птицы, родившиеся на ферме, шумно взлетели над камышами, сделали несколько кругов над ними и быстро исчезли в их гостеприимных глубинах.
Старый охотник, приложив руку к глазам, долго следил за ними, и в уголках его глаз скоплялись слезы.
– Ну, теперь мы вернули свой долг природе, – удовлетворенно сказал Арам Михайлович, когда последняя птица опустилась с плеском на воды озера Гилли.
ПО СЛЕДАМ ХИТРОГО ЗВЕРЯ
Как-то ночью гуси и утки подняли ужасный шум. Громко залаяли и выскочили из своих конур собаки. Прогремело ружье деда Асатура, охранявшего ферму.
Когда старик зажег свет, помещение, где птицы спали, оказалось усыпанным перьями. Здесь явно побывала лиса.
– Не будь я охотником Асатуром, если дам переварить тебе украденное! – поклялся старик и на рассвете по лисьему следу ушел в горы.
– Дед твой на охоту отправился, – сообщила Камо бабушка Наргиз.
День этот был выходным. Приготовив уроки, Камо разыскал Армена и Асмик и сказал им:
– Идем к Грикору.
– Что случилось? – обеспокоилась Асмик.
– Пойдем, потом узнаешь.
Грикор с увлечением помогал колхозному пастуху поить телят, вернувшихся с пастбища.
– Ого! – воскликнул он, увидев товарищей. – Вы зачем?
– Грикор, когда ты окончишь свою работу?
– С вашей помощью в пять минут, – пошутил Грикор.
– Ну что ж, давай ведро…
– Нет-нет, мы уже кончили. Что у вас?
– Грикор, идем на Дали-даг, – сказал Камо.
– А что там есть? Что-нибудь съестное?
– Уж если охотник Асатур со своим Чамбаром туда пошел, то, надо думать, там и съестное найдется.
– Что же вы, коли так, раздумываете? Идем скорей, не то дед Асатур весь шашлык один съест! – в притворном ужасе завопил Грикор и бросился из хлева.
– Погоди, не торопись! – сделал попытку остудить его пыл Камо. – Он за лисой пошел. Какой там шашлык!
Грикор остановился. Его черные, похожие на виноградины глаза были полны смеха.
– А чем хуже шашлык из лисы?.. Что ест лиса? Кур. Почему же мясо лисы должно быть хуже всякого другого? – спрашивал он с притворным изумлением.
– Но ведь лиса и мышей ест, – брезгливо сказала Асмик.
– Чем же мышь погана? Она ведь только зерно грызет да сахар.
– Скажи ему, пусть не говорит таких противных вещей, – обернулась Асмик к Камо.
– Не люблю я, когда эти интеллигенты морщатся, да еще от чего: от шашлыка из лисьей печенки!.. Да ну идемте же скорее!
С шутками и смехом они поднялись на склон горы, где на снегу виднелись следы недавно прошедшего человека. За ним шла собака.
– Следы деда и Чамбара! – обрадовался Камо.
По этим следам, за дедом и собакой, пошли и наши ребята.
Все вокруг было покрыто белым, белым снегом. Солнце сверкало так ярко, что глаза слепило. Казалось, мириады алмазов были рассыпаны по горным склонам.
Первый снег в горах!
Мрачная, туманная осенняя пора, когда все в природе окутано мглистым сумраком, как только выпадает первый снег, сменяется светлыми, прозрачными днями. Небо становится ясным и мирным, его лазурь – гуще и ярче. Во всем своем великолепии возникают на ее фоне вершины высоких гор. Приятно греет еще горячее солнце первых дней зимы, и снег тает, струйка за струйкой стекая в ущелья.
Ребята остановились на одном из склонов и залюбовались сверкающим под солнцем горным пейзажем. Лучи солнца, падая на снег, преломлялись в нем и, отражаясь, ласковыми волнами касались детских лиц.
– Какой чудесный день! – прошептал Армен. – И у зимы есть своя прелесть.
– Стройся! – скомандовал Камо.
Ребята спустились в балку, а из нее снова начали подниматься вверх.
Следы старика то спускались в ущелье, то проходили по краям утесов, смотря по тому, где лежал путь лисы. В одном месте на снегу были разбросаны гусиные косточки и перья.
– Ах ты, бедная птица! И как же ты это свою душеньку отдала? И какой ветер унес твои перышки?.. Ах ты, моя красавица! – притворно убивался Грикор, подражая старушечьим причитаниям.
А Асмик стояла молча над раскиданными по снегу перышками, и сердце ее сжималось от боли: ведь это были останки одного из ее птенцов!
– Не горюй, мой дед этого так не оставит! – уверенно сказал Камо.
Ребята продолжали карабкаться на гору.
Наконец за одной из ее складок они увидели охотника с ружьем за плечами и огромным кинжалом на боку.
Чамбар приветствовал ребят веселым лаем. Он подбежал к ним и, ласкаясь, прижимался к их ногам. Асмик погладила собаку и угостила конфеткой:
– Нарочно для тебя принесла, Чамбарушка.
– Мне тоже дай, – протянул руку Грикор. – Или я, по-твоему, и собаки не стою?
– Стоишь, даже больше стоишь, но разве не Чамбар спас нашего Камо?
Девочка сказала это с таким теплым чувством, что Камо покраснел до ушей.
– Дедушка, шашлык готов? – еще издали крикнул деду Грикор.
– Куда это вы идете, львята мои? – весело встретил ребят охотник. – Ну, раз пришли, хорошо сделали, познакомьтесь с лисьим нравом, – добавил он, садясь на снег и закуривая трубку. – Здорово, проклятая, измучила меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102