«НФ: Сборник. научной фантаст.: Вып. 15 »: Знание; Москва; 1974
Марк Азов
Галактика в брикетах

У меня был дядя. В юности он предавался мечтам, но к старости дядя, как теперь говорят, не состоялся… Он призвал меня к своему ложу и прошептал:
— Племянник! Я обязан посвятить тебя в нашу фамильную тайну. У меня был дядя. В юности он предавался мечтам, но к старости дядя, как теперь говорят, не состоялся. Он призвал меня к своему ложу и прошептал: «Племянник! Я обязан посвятить тебя в нашу фамильную тайну. У меня был дядя…» И тут дядя достал из-под матраца заветную тайну…
Наша фамильная тайна с виду ничем не отличалась от бульонного кубика. Но на ее обертке из старинной свинцовой бумаги были вытиснены загадочные письмена:
«Галактика концентрированная.
Один брикет содержит одну средней величины галактику или туманность (см. также звездное скопление) в количестве от… и до… триллионов шт. звезд и планетных систем, подвергнутых специальной обработке под высоким давлением.
Для получения натуральной галактики из брикета необходимо осторожно развернуть обертку, быстро всыпать содержимое брикета в свободное от звезд пространство, равное примерно Млечному пути, и, медленно помешивая ложечкой, распускать галактику по всему пространству, придавая ей спиральную, кольцевую и пр. форму, по вкусу».
Поначалу мне это все показалось несколько, я бы сказал, фантастичным. В наш век науки уже почти всем известно, что звезды находятся в небе, а не в бульонных кубиках. И я стал отдирать обивку дивана, чтобы между пружинами схоронить галактику от насмешек приятелей, как вдруг…
За этим занятием меня застал Костя.
Костя работал киномехаником в кино «Космос», с астрономией был на ты, но смеяться не стал. Напротив, вдохновился, сказал, что галактика — это очень даже современно, и ознакомил меня со свежайшей теорией бесконечно расширяющейся Вселенной.
Оказывается, когда-то наша огромная Вселенная была таким же, как у меня, крохотным брикетиком и висела неподвижно в самом центре безнадежнейшей пустоты. Но потом Вселенная ожила и стала распускаться, как павлиний хвост, да и сейчас еще распускается буквально на наших глазах.
— Ты можешь подарить человечеству целую новую Вселенную, — уговаривал меня Костя, — если не будешь жмотом, как твои дяди, которые прятали галактику за подкладками старомодных сюртуков!..
Мне стало стыдно, и я помчался в соответствующее учреждение.
Начал я с самого верхнего этажа.
— Галактика в брикете? Сомнительно, чтобы у вас была такая галактика… Возьмите простой расчет: сколько могут весить триллионы звезд?.. Да еще в условиях земного притяжения! Вряд ли вы способны таскать асе это в кармане…
Но я таскал. С этажа на этаж. Правда, не вверх, а вниз (что делать: триллионы звезд и земное притяжение!)…
Наконец, в полуподвальном этаже человек в высоком белом колпаке заинтересовался моим брикетом.
— Будущее принадлежит концентратам, — сказал он. — Но не надо спешить: сперва мы доверим тебе простейшее первое на земле блюдо — гороховый суп… А там пойдет и пойдет: освоишь вторые блюда, даже, чем черт не шутит, со сложным гарниром.
Я не подвел своего учителя. Через десять лет он благодарно прижал меня к животу, пышному, как взбитые сливки.
А годы шли, и у меня как-то само собой все получалось: первое на земле блюдо превратилось в гороховый концентрат. Потом пошло и пошло: уже не я сам, а возглавляемая мною лаборатория сбрикетировала первый сложный гарнир: синтез картофеля с бобово-соевыми. Со временем магазины ломились от моих кубиков и кирпичиков в изящной упаковке. Ко мне приклеился неофициальный титул Великого Концентратора, и на всех юбилеях это, само собой, подавалось в виде брикета: «многообещающ… подающ… выдающ…» И все это давалось мне почти без труда, если не считать, что каждый день я тащил в кармане к себе в лабораторию щепотку волшебного неиссякаемого брикета, а каждая крупица брикета равнялась концентрированному быку с горошком и грузинским соусом ткемали.
Но время шло, мне стукнуло сорок, потом пятьдесят, потом… Потом мне стало невыносимо тяжело таскать брикетное сырье в кабинет на самом верхнем этаже возглавляемого мной учреждения. Галактика начинала меня тяготить. Пока она мирно дремала в специальном сейфе с холодильной установкой, я был спокоен: триллионы звезд на месте, я могу по первому требованию развернуть обертку и…
Но стоило взять ее в руки, как я начинал чувствовать себя никчемнейшим существом, которое неспособно приступить, наконец, к тому, ради чего я много лет жил: «всыпать содержимое брикета в свободное от звезд пространство, равное примерно Млечному пути…»
Согласитесь, поднять разом триллионы звезд, когда тебе уже стукнуло… Вдруг галактика в брикете окажется неподъемной? Что скажут мои друзья, выдающиеся ученые, действительные члены и академики, когда вечерком, как обычно, соберутся ко мне в гости?
Но, с другой стороны, меня посещают академики, я в апогее, одно мое имя может собрать огромную аудиторию…
И я решился…
Мое имя действительно привлекло множество ученых.
— У меня был дядя, — сообщил я и после этого лаконичного вступления начал считывать с галактического ярлычка: «Галактика концентрированная. Один брикет содержит одну галактику в количестве от… и до… триллионов штук звезд…» и т. д., вплоть до призыва помешивать ложечкой.
Зал окунулся в академическую тишину. Аудитория переваривала мою галактику. Это было посильнее аплодисментов — полный триумф. Я начал спускаться по ковровой дорожке, но, вспомнив о некоторых формальностях, небрежно бросил:
1 2