Знают это и враги, глядя на нас.
Кто сноровист, покупает, продает, глядишь, теряет,
Изловчился, наживает. Не сидим мы тут без дел.
Здесь товар не залежится. Покупатель не скупится.
Даже бедному случится — в месяц, в год разбогател.
У Усена полноправный я садовник. Сам он главный
Из купцов. Хозяин славный. И устав его таков.
Этот сад — здесь отдыхают, и товары выставляют.
Что ценней, ему являют из заветных сундуков,
Те купцы, что покрупнее, дар ему, и не жалея,
Поднесут — и веселее станет вмиг, — торгуй любой.
Для царя товар богатый, наилучший, — тотчас платой
Он покрыт. И тароватый, сразу торг обмыслит свой.
Он встречает с неизменной лаской, если кто почтенный
Прибыл. Здесь бы бессомненно был, да нет его в дому.
А не то б иные речи, он бы рад был этой встрече.
Ну да это недалече. Помощь есть у нас всему.
Фатьма Хатун здесь, супруга. В ней любезность и услуга.
Встретит ласково, как друга. Будешь в доме как в своем.
К ней дорога не окольна. Встретит гостя хлебосольно.
Там всего у нас довольно. Город видеть нужно днем».
Молвит витязь, с лаской взгляда: «Сделай так, как сделать надо».
И бежать тому — отрада. До груди струится пот.
Он к владычице стремится. «Ну, могу я похвалиться.
Там такой, что не приснится. Юный глянет — свет блеснет.
Караван ведет торговый. С речью ласковой, медовой.
Кипарис он, месяц новый. Тот коралловый тюрбан.
Как идет к нему. Как стройно он стоит. Спросил спокойно:
«Как устроить все достойно? В чем обычай этих стран?»
Фатьма в радостях безмерных. Посылает десять верных.
И для выставок примерных вот он, караван-сарай.
И приходит розощекий, тот агатно-светлоокий.
Лев он поступью широкой. Ноги барса. Примечай.
Эта выставка не лавка. Уж какая же там давка.
Не товары брать с прилавка. Юный светит. Он заря.
«Это видеть — хоть до ночи». Души взяты. Смотрят очи.
Что мужья. Их ум короче. С ними быть — томиться зря.


30. Сказ о том, как прибыл Автандил к Фатьме, как приняла она его и как велика была ее радость


Там, где вход и где ограда, Фатьма гостя встретить рада,
На лице ее услада. И Усенова жена,
Говоря привета слово, просит гостя дорогого
Сесть. Увидевши чужого, не соскучилась она.
Фатьма, взоры притягая, хоть не юная, живая,
Круглолица, не сухая, смуглолицая притом.
И любительница хоров, выпить между разговоров,
Головных у ней уборов и нарядов полон дом.
Гостя ужинать с ней просит. Метко молвит, метко спросит.
Он подарки ей подносит. Все красивые дары.
И хозяйка ликовала. И сидела, и вставала.
Витязь пил и ел не мало. Спать. Уж час ночной поры.
Утром вынул он товары. В них игранье пышной чары.
Смотрит малый, смотрит старый. И цена всему своя.
Для царя, что поценнее. Нагрузил купцов скорее.
«Продавайте, не робея. Не откройте лишь, кто я».
Как купец он был одетый. Не доспехов светят светы.
Фатьма шлет ему приветы. Навещает Фатьму он.
И сидят, и говорливы. Речи между них учтивы.
А уйдет к себе красивый, ум ее тоской пленен.


31. Сказ о том, как полюбила Фатьма Автандила и как написала она ему послание свое


Лучше, вот слова зарока, быть от женщины далеко.
От игранья и намека быстро к власти перейдет.
Завладеет до пронзенья, и предаст в одно мгновенье.
Слово тайны и значенья, в слух к ней сдерживай полет.
Фатьме сердце страсть пронзила, возжеланье Автандила.
И любви взрастала сила, жгла ее своим огнем.
Скрыть ее она хотела. Скрыть пожар? Пустое дело.
И владычица скорбела. Слезы падали дождем.
«Если я скажу признанье, гнев в нем, и прощай свиданье.
Не скажу, — вдвойне терзанье, буду в пламени вокруг.
Нет, скажу я, без сомненья. Смерть иль жизнь, его решенье.
Как же врач найдет леченье, коль не знает он недуг?»
И раскрыв свои страданья, пишет юноше посланье.
Очень жалостно писанье, преисполнено тоски.
То посланье образцово. Глянь, не бросишь — будешь снова
Видеть, как любовь сурова, — не порвешь письмо в клочки.


32. Любовное послание Фатьмы к Автандилу


«Солнце! Богу так угодно, чтобы солнцем ты свободно
Лил лучи. Терзанье сродно с тем, кто от тебя вдали.
Кто вблизи, тобой сжигаем. До планет ты восхваляем.
Глянешь, — сердце дышет раем. Увидал тебя, — хвали.
Ты посмотришь, — где угрозы? В сердце свет влюбленной грезы.
Ты красивый стебель розы. Трепетать бы соловью.
Лик твой — цвет садовый ранит. И моя краса здесь вянет.
Если луч твой не достанет, жизнь иссушишь ты мою.
Бог свидетель, с словом-лаской я иду, полна опаской.
Но терпенье стало сказкой, — нет его, и в сердце тьма.
Вечно ль в муках быть повторных — от ресниц, от копий черных
Помоги, без слов укорных, а не то сойду с ума.
До тех пор, пока ответа на мое посланье это
Нет, — не знаю, ждать ли света, ты убьешь иль дашь мне жить, —
Все ж еще я существую, но терплю я пытку злую.
О, часы, когда тоскую! Жизнь иль смерть? Нельзя решить».
Это к витязю признанье Фатьма шлет, полна терзанья.
Он читает то посланье как сестры или родной.
«Ей искать меня не стыдно. Сердце ей мое не видно.
И сравнить ее обидно с той, возлюбленною мной.
Разве ворон, пролетая, нужен розе? Здесь живая
Не достанет, воспевая, песнь хваленье соловья.
То, что сделать непристойно, бесполезно и нестройно.
Что за вздор тут пишет знойно! Что за речь, чтоб слышал я
Предаваясь размышленьям, так он думал с осужденьем.
И с таким он был решеньем: «Можешь мне лишь ты помочь.
Если, в путь пойдя, ищу я той, кем друг горит, тоскуя,
Чтоб найти, все совершу я. И другие мысли — прочь».
Здесь проходит путь-дорога. Эта женщина здесь много
Видит всяких. У порога путник — ей желанный друг.
Пусть изведаю горенье, — к ней явлю соизволенье,
Нить найду в ней для стремленья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74