Он выпрямился и даже машинально застегнул пиджак на все пуговицы, на глазах превращаясь в туповатого, но исполнительного чиновника.
– Что ж, Маврикий Павлович, – сказал он, – «Платон мне друг, но истина дороже». Я вынужден пригласить своих подчиненных, чтобы произвести у вас обыск. Они ждут внизу, – пояснил он.
Вихрь мыслей пронесся в моей голове за считанные доли секунды.
Прежде всего, я понял, что меня подставили самым грубым образом. Надеяться на то, что при обыске не будет найден доставшийся мне после схватки в подвале и хранившийся теперь в примитивном тайнике под ванной атомайзер, было бы, по меньшей мере, глупо. Я хорошо знал хватку Леба еще по совместной работе – от такого педанта, как он, и блоха при обыске не ускользнет, к тому же, искать будут не только, скажем, расчлененные останки моих «жертв» и следы крови на моей одежде, но и любые возможные улики против меня. А атомайзер был самой мощной уликой, объяснявшей, куда я девал тела невинно убиенных мною сограждан. Да-а-а, не зря Демиург позволил мне оставить у себя его оружие – видно, это вписывалось в его дьявольскую комбинацию…
Еще я понял, что было бы весьма странным, если бы я сейчас взбрыкнул и потребовал, скажем, предъявить ордер на обыск или пригласить понятых. Ничего бы мне это не дало, кроме укрепления подозрений у Штальберга в отношении меня.
А потом я представил, как меня арестовывают мои бывшие подчиненные, как сажают в камеру, где надо мной будут издеваться те, кого сажал туда еще я сам, и как до суда будет собрано немало доказательств, обличающих меня в качестве извращенца… И наверняка отыщутся свидетели, видевшие меня с некоторыми из моих жертв. И едва ли следователи и судьи поверят моему признанию в том, что меня самого преследовал маньяк. И имя мое будет прославлено и заклеймено навечно нашей прессой, падкой до всевозможных сенсаций, и проклянет меня страшными словами Рола, и отвернутся от меня некоторые знакомые и друзья – возможно, за исключением Севы… А самое главное – светит мне, по крайней мере, заключение в камере особого режима до конца моих дней!
Может быть, я поступил опрометчиво, но в тот момент, когда Леб достал из кармана пиджака коробочку визора, собираясь пригласить своих подручных, времени на раздумья у меня больше не оставалось. Мышцы мои сработали прежде, чем мозг успел всесторонне проанализировать и взвесить все последствия. И еще мною двигало сознание того факта, что никто, кроме меня, не способен добраться до истинных виновников исчезновения людей в городе и что никто, кроме меня, не спасет Катьки – если, разумеется, ее еще можно спасти…
Чтобы отключить Штальберга, мне требовалось немногое: один длинный прыжок и два коротких удара в болевые точки. Что я и сделал…
Потом я тщательно связал Леба по рукам и ногам, залепил рот липкой лентой, растоптал вдребезги его коммуникатор и, прихватив с собой «таурус» с двумя запасными обоймами, атомайзер и все наличные деньги, вышел из квартиры и покинул дом через подвал автостоянки.
Пока помощники Штальберга не хватились своего начальника, у меня еще было в запасе немного времени, и я надеялся использовать его с максимальной отдачей.
Несмотря на позднюю пору, в ее окне горел свет.
Я нажал кнопку домофона. Поймал себя на мысли, что уже не помню, когда его установили: до моего ухода из этого дома или после.
Из отверстий рядом с дверью послышался голос, ее голос:
– Кто там?
– Это я, Рола, – сказал я, прижавшись губами к дырочкам домофона так, словно собирался поцеловать ее голос.
Пауза.
– Что тебе надо, Рик?
– Я хочу тебе все рассказать.
Пауза.
– Расскажи это лучше полиции, Рик.
– Не дури, Ро. Если ты мне сейчас не откроешь, я никогда не смогу найти Катерину.
Пауза.
Потом замок в двери сухо щелкнул.
Когда я вышел из лифта, Рола уже ждала меня в дверях. Она была, на мой взгляд, все той же, только заметно потолстела, а лицо было бледнее обычного и заострилось.
– Ты одна? – спросил я, только потом осознав всю нелепость своего вопроса.
Она через силу улыбнулась:
– Если ты явился, чтобы изнасиловать меня, то лучшего случая тебе не представится.
Мы прошли в комнату. Здесь почти ничего не изменилось, словно я и не покидал эту уютную квартирку.
– Где она? – спросила Рола, скрестив руки на груди и не предлагая мне присесть.
Что ж, ее можно было понять.
– Не знаю. Зачем ты сказала полиции, что это был я?..
– Потому что это был ты.
– Но это был не я. Я не выходил из дома почти две недели. Ты видела лицо того человека, который заехал за Катериной?
– Когда в дверь позвонили, я была на кухне. Катя пошла открывать, потом зашла и сказала, что это ты и что ты предлагаешь ей немного развеяться. Она переоделась и спустилась вниз. Было еще светло, я посмотрела в окно и увидела, как вы с ней садились в машину…
– Марка машины?
– «Беретта» серебряного цвета.
– Ты действительно видела меня, а не кого-нибудь другого?
– Если ты думаешь, что я забыла твою физиономию за все эти годы, ты ошибаешься.
– Что ж, спасибо и за это. Ладно… Расскажи мне про Катерину.
– Что именно?
– Ну, чем она занималась последнее время? Может быть, у нее появился какой-нибудь кавалер?
– Не суди о ней так, как о самом себе. Это ты в свое время таскался по бабам с семнадцати лет. Все свободное время Катя проводила дома, никуда не ходила. Кроме как к тебе… Подружек у нее тоже было мало. Смотрела стереовизор до поздней ночи, я уж не раз ругала ее за то, что зрение себе портит. Очень ее привлекал один сериал…
– Про слепоглухонемого?
– Да их сейчас много развелось, все и не упомнишь. Лично у меня нет ни времени, ни желания их смотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162