Пистолет уже был зажат в моей руке, когда я двинулся по коридору по направлению к комнате. Судя по едва слышным звукам, там кто-то был. Оставалось лишь распахнуть дверь ударом ноги и ворваться, поводя стволом из стороны в сторону, в готовности мгновенно нажать курок.
Я так и сделал, но увидев человека, восседавшего за моим письменным столом, вновь покрылся холодным потом. Потому что это была Катерина. Она уютно расположилась в кресле, задрав ноги на стол, и, грызя большое яблоко, листала какой-то пухлый томик. Увидев меня в позе, характерной для бойца штурмового отряда, да еще и с оружием, она так удивилась, что чуть было не проглотила яблоко целиком.
Я спрятал пистолет в кобуру, сосчитал в уме до десяти, а затем бросился стучать Катерину по спине, потому что она зашлась в судорожном кашле.
– Ну, ты даешь, дядя Рик, – сказала она, придя в себя и утерев выступившие от кашля слезы. – Так и теленком можно запросто сделать! Это что, все полицейские таким образом возвращаются домой, или только ты один?
Я пробормотал что-то нечленораздельное. Разумные оправдания совершенно не приходили мне в голову.
У Катерины давно уже был ключ от моего четырехкомнатного апартамента, доставшегося мне после смерти родителей, и она время от времени пользовалась им, но особенно не злоупотребляла. Еще тогда, когда она поступила в Университет, я предложил ей окончательно перебраться ко мне, но она отказалась и осталась жить с Ролой в той однокомнатной квартирке, которая некогда принадлежала мне. Странное дело – в свое время именно я удочерил Катьку, но потом, когда наши пути с Ролой разошлись, то именно с ней осталась Катерина. И именно ее она звала сейчас мамой, а меня – «дядя Рик». Чту сыграло свою роль – то, что из-за вечной занятости я не имел возможности уделять ей положенного внимания, или потребность девочки в женской опеке – можно было разбираться до бесконечности, но так и не прийти к определенному выводу, а только лишиться сна и приобрести седину в волосах. Проще было принять вс? так, как сложилось, только горечь все равно оставалась на самом донышке души мутноватым осадком…
– Прости, Катюш, – виновато сказал я. – Давно ты здесь?
– Да уж час, наверное, будет, – сказала она, кладя томик на стол. – Как лекции закончились, так и решила к тебе заглянуть, порядок слегка навести, а тут вот книжка интересная под руку попалась…
Она вдруг съежилась и с тревогой спросила:
– А что, дядя Рик, тебя кто-то преследует?
– С чего ты взяла? – криво усмехнулся я. – Это я так тренируюсь. На всякий случай, знаешь ли, чтобы форму не потерять… Кстати, о форме фигуры. Давай лучше переместимся в кухню да сварганим что-нибудь вкусненькое, а то ты, наверное, зверски проголодалась. Одними яблоками сыт не будешь.
– Умгу, – промычала Катерина, – это ты не в бровь, а в глаз попал.
– Тогда вперед, – сказал я.
Пока мы, нацепив фартуки, готовили на скорую руку то, что можно было соорудить из снеди, хранящейся в холодильнике, Катерина делилась со мной впечатлениями об учебе, рассказывала о своих подружках, о дискотеках и прочитанных книгах. Я слушал ее не очень внимательно. Половина моего сознания была занята тем, что, помимо моей воли, прислушивалась к тому, что творится в квартире. Я никак не мог понять, каким образом Демиург мог звонить мне отсюда, если в это время здесь находилась Катерина. Воображение мое разыгралось самым зловещим образом, и я представил, как моя падчерица, напевая, полощется под струями душа, а в это время по квартире крадется тип отвратительной внешности, зажав в руке опасную бритву… Тут мне почудилось, что где-то в недрах квартиры хлопнула дверь, и, оборвав Катерину на полуслове, я стремительно выскочил из кухни.
Все было в порядке. Никаких следов того, что здесь побывал кто-то чужой. Пора перестать терзать себя измышлениями о проникающих сквозь стены маньяках, иначе можно запросто свихнуться… Скорее всего, парадоксы, связанные с Демиургом, объяснялись проще: видимо, у этого психопата была возможность подсоединяться к любым линиям связи. Конечно, такое допущение было неприятно, но все же лучше убедить себя в этом, чем полагать, что за твоей спиной постоянно кто-то дышит…
Я вернулся на кухню, где уже витали заманчивые ароматы горячей пищи, и мы уселись за стол.
– Значит, у тебя все в порядке? – отечески поинтересовался я у Катерины.
– А как же иначе, дядя Рик? – невнятно ответила она, так расправляясь с содержимым своей тарелки, что на нее было приятно смотреть.
На нее вообще было смотреть – одно удовольствие. В свои семнадцать лет Катерина, что называется, цвела и пахла. Я заранее завидовал тому счастливчику, которому лет примерно через пять – а, может и раньше, хотя до окончания Университета нежелательно – достанется это сероглазое сокровище. Умница, красавица, добрая, внимательная – все это про нее, про мою Катьку. И в жизни пытается всего достичь сама, а не прячется за чужую спину, хотя, разумеется, я многое мог бы сделать для нее. Если бы она об этом хоть раз попросила. Но Катерина, наоборот, давным-давно запретила мне вмешиваться в ее дела, и выпускные экзамены в школе сдала с блеском, и на филфак поступила без проблем, хотя конкурс туда в прошлом году был просто умопомрачительным. В принципе, никто и не знал, что я и она связаны полуродственными отношениями.
– Как поживает Рола? – помолчав, спросил я.
Катерина отвела взгляд, и мне стало все ясно.
– Ты не думай, дядя Рик, – тихо сказала она, вычерчивая вилкой на скатерти какие-то загогулины. – Мне с ней, в общем-то, хорошо, вот только слишком увлеклась она в последнее время «пупсиками».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162