Голова болела так, что я не в силах был оказывать какое бы то ни было сопротивление своим обидчикам. Даже вербальное.
Я только бессильно прислонился плечом к дверному косяку, чтобы не упасть.
Наконец участковый поднял руку и гаркнул:
— Тихо, граждане! Расходитесь по домам! Главное — что он наконец-то открыл дверь. Сейчас подойдет водопроводчик, и мы все сделаем...
— А за протечку кто будет отвечать?.. А когда воду дадут? — продолжали галдеть люди на площадке. — Да у этого алкаша небось и денег-то нет!.. Да его вообще надо выселигь отсюда! За сто первый километр — как в старые добрые времена! Тунеядец!.. Не работает нигде, только пьет да оргии по ночам устраивает!..
— Спокойно, спокойно, — сказал участковый. — Мы тут разберемся с молодым человеком... Ну, где там водопроводчик?
— Идет, идет, — сказали откуда-то с нижней части лестницы.
— Ну, все! — решительно объявил участковый. — Спектакль окончен, идите спать! А те, кого залило, утром с заявлениями — в ДЕЗ... — Он мрачно покосился на меня. — Пошли смотреть, что там у тебя случилось... сирота казанская...
Мы вошли в комнату, расплескивая волны, и Курнявко (только теперь я вспомнил фамилию участкового) удрученно протянул:
— У-у-у...
Я думал, что он имеет в виду потоп, но оказалось — другое.
Участковый резво наклонился, что-то поднимая с поверхности воды. В руке у него был одноразовый шприц из моих загашников.
— Ты что — колешься? — спросил Курнявко.
— Ага, — с каменным лицом согласился я. — Врачи витамины прописали.
— Внутривенно? — ехидно поинтересовался участковый.
— А пероральный способ применения мне уже не помогает.
— Ясно, — сказал он, аккуратно пряча шприц в карман, и вдруг хохотнул. — Прямо как в том анекдоте... Приходит старушка на прием к начинающему врачу. Ну, медик ее осмотрел, а потом говорит: «Есть одно хорошее средство, бабушка... Вы как предпочитаете его принимать: внутривенно или перорально?» Старушка испугалась: «Конечно, внутривенно, сынок! Стара я уже для извращений-то»...
Курнявко по-хозяйски сел в мое кресло и великодушно предложил:
— Да ты проходи, не стесняйся. Головка-то небось бо-бо?
— А вам-то что? — пробурчал я, бессильно плюхаясь на диван.
Он пожал плечами.
— Мне-то, конечно, ничего. Только ведь жалко тебя, стервеца... Погубишь ты себя, Альмакор Павлович, как пить дать — погубишь... Сегодня свою квартиру и три этажа под ней залил, а что завтра устроишь? Пожар? Или в окно выпрыгнешь?
— Не дождетесь, — мрачно возразил я.
В прихожей послышалась шлепанье ног, и хриплый мужской голос осведомился: «Хозяева здесь?»
— Здесь, здесь, Коля, — откликнулся участковый. — Ты там давай, делай свое грязное дело. А мы тут пока побеседуем...
Коля, что-то бурча себе под нос, проследовал в направлении санузла, и вскоре оттуда донеслось звяканье металла о металл.
— Ну, что? — спросил меня Курнявко, меланхолично разглядывая залитый водой пол. — Как будем дальше жить?
Я ограничился легким пожатием плеч. Мол, на дурацкие вопросы не отвечаю.
Но участковый не унимался.
— Я имею в виду, — пояснил он, — что отныне тебе все-таки придется изменить свой образ жизни, хочешь ты этого или нет... Я не знаю, на какие средства ты существовал до этого, но теперь тебе предстоит выложить кругленькую сумму за ремонт — если не своей квартиры, то квартир соседей снизу. Есть у тебя на это деньги, Ардалин?
Я упрямо молчал.
Он вдруг подался ко мне и, пытаясь заглянуть в мои глаза, предложил:
— Да ты не отчаивайся, Альмакор! На самом деле все не так страшно, как кажется. У тебя ж еще вся жизнь впереди, парень!.. И запомни: ты не один в этом мире, как вообразил себе. Если тебе потребуется моя помощь — и не только как участкового, но и просто так — обращайся в любое время! Помогу чем смогу. В том числе и финансами... Ты понял?
Я молчал.
Курнявко резко поднялся, взбаламутив воду на полу, и сказал:
— Ладно, что ж мы сидим-то? Разговорами сыт не будешь... Давай-ка, тащи ведро и тряпку. Сейчас мы наведем порядок в твоей берлоге.
И принялся стаскивать через голову футболку.
— Не надо, — слабо возразил я. — Я сам...
— Ма-алчать! — гаркнул участковый. — Кру-угом! За инструментами для уборки — шагом марш!
Я стоял, безвольно свесив руки, и смотрел на него — энергичного, сильного, ловкого и наверняка умелого.
И тут мне в голову пришла странная мысль.
Если допустить, что Бог существует, то он, по представлениям людей, должен быть именно таким, как Курнявко: решительно берущийся за дело, чтобы ликвидировать хаос и несправедливость, не рефлексирующим на темы вселенского смысла и предназначения, а просто выполняющим свой божественный долг перед человечеством.
Этакий вечный ликвидатор последствий катастроф, случившихся по вине его созданий. Профилакт с сияющим нимбом. Вечный расхлебыватель той каши, которую заварили грешные чада его.
Хорошо, что его нет. Иначе человечество никогда не вылезет из детских пеленок.
— Уходите, — услышал я чей-то голос и не сразу сообразил, что это говорю я сам. — Не надо мне вашей помощи. Я и без вас справлюсь со своими проблемами.
Курнявко, уже собиравшийся закатывать штанины до коленей, замер. Потом долго смотрел на меня, прежде чем сказать:
— Что ж, попробуй...
Глава 9
Я проснулся от того, что во сне — если дремотное состояние под кучей вонючего, давно не стиранного тряпья можно было назвать сном — мне привиделось, как в нижнем ящике комода, под слоем дырявых носков и ветхих носовых платков, лежит давным-давно заныканная от самого себя пачка тысячных купюр. Ровно пять штук. На черный день. То есть на тот, который тускло брезжил сквозь немытые стекла окна и пыльную штору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151