В ту же секунду в поле обзора камеры вошел молодой мужчина в куртке и уверенной походкой направился к ведущей. Кто-то сзади попытался остановить молодого человека, вцепившись ему в руку, но тот небрежно ударил работника студии ногой, и человек скорчился, держась за пах. Кто-то что-то крикнул, ведущая вскочила и завизжала. Зачем-то сказав ей заискивающим голосом «здрасьте», молодой человек схватил со стола папку, быстро перелистал бумаги и, выбрав один из листков, поджег его зажигалкой. Когда листок догорел, мужчина пошел прямо на камеру, и тут изображение поплыло и стало нерезким. Человек вышел из кадра, и сразу что-то обрушилось со звоном, словно в студии разбили огромную хрустальную вазу.
Тут наконец-то проснувшиеся режиссеры вырубили трансляцию и пустили на экран стандартную таблицу настройки, явно намекая зрителям, что на телеканале все в порядке, это у ваших телевизоров, граждане, начались галлюцинации!..
Через несколько секунд изображение студии возникло вновь, и телеведущая с натянутой улыбкой, принеся зрителям соответствующие извинения, сообщила, что по техническим причинам программа новостей заканчивается досрочно...
— Одного не пойму, — проворчал Ивлиев, не глядя на меня, — на хрена тебе понадобилось разбивать камеру?
— Не камеру, а телемонитор, — поправил я его. — Экран, где прокручивается текст, который читает диктор. А разбил я его потому, что на него могли вывести текст письма Богданова. Телевизионщики частенько так страхуются.
— А лично мне другое непонятно, — сказал Виталий Гаршин, который тоже присутствовал на нашем мини-совещании. — Что же было написано в том письме? Только не говори, Алька, что ты собираешься унести эту тайну с собой в могилу.
Я молча вытащил из кармана сложенную вдвое тетрадь и раскрыл ее.
— Э-э! — вскочил Ивлиев. — Ты что собираешься делать?
— Как — что? Зачитать копию письма, которое я сжег в студии.
— А на нас оно не подействует? — спросил главный оперативник. — Ты же сам говорил, что пожелания этого долбаного мага сбываются, когда их прочтет адресат!
— Не бойтесь, Петр Леонидович, — сказал я. — Во-первых, адресатом данного письма являемся не мы, а более массовая аудитория. Во-вторых, я уже прочел это письмо — и, как видите, со мной ничего не стряслось.
— Да пошел ты со своей уксусно-вонючей философией! — махнул рукой Ивлиев. — Ладно, читай, коли тебе неймется.
Я поднес листок к глазам.
«МОСКВА, ЦЕНТРАЛЬНОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ.
Меня зовут Богданов Олег Григорьевич. Прочитайте первые буквы моей фамилии, имени и отчества, и вы поймете, кто я на самом деле. Поэтому я имею право обратиться ко всем людям, населяющим планету Земля.
Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ПИСЬМО ПРОЧИТАЛИ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ И ЧТОБЫ ВСЕ ЛЮДИ УСЛЫШАЛИ ЕГО!
Я не буду рассказывать о себе.
Я просто хочу, чтобы все вы жили в мире и согласии.
Я хочу, чтобы вы были счастливы.
Я хочу, чтобы на Земле не было зла.
Я желаю всем вам здоровья, благополучия и долгих лет жизни».
— И все? — разочарованно спросил Гаршин.
— Да, — сказал я. — Всего одна страничка школьной тетрадки.
— М-да, — сказал Виталий. — Письмо, конечно, наивное и, я бы сказал, непродуманное.
— Ты учти, кто его писал, — возразил я. — Семнадцатилетний паренек, который по-настоящему еще не знает жизни. Вчерашний школьник. Это же все равно как если бы грудному ребенку дали в руки волшебную палочку, и он принялся бы творить добро так, как он понимает его... И ещё, как сказал мне Олег, он стал невольным убийцей своей сестры и хотел во что бы то ни стало искупить этот грех.
— Вот блин! — прорезался наконец дар речи у Ивлиева. — Сколько я видел в своей жизни идиотов разного оттенка, но такого, как этот недоросль из Ржева, встречаю в первый раз! Это ж надо было так замахнуться — счастье... здоровье... благополучие — и всем до краев, по полной мерке! Он всерьез думал, что, когда его желание исполнится, на Земле воцарится рай?!
— Наверное, — пожал плечами я. — Иначе не отправил бы эту волшебную бомбу в Останкино.
— Ладно, — сказал Гаршин. — Что теперь говорить об этом? Письмо ведь не дошло до адресата. И вот, кстати возникает интересный вопрос в связи с этим. Насколько был всемогущим этот Олег? На что он реально был способен? И при каких условиях прорезались в нем экстраспособности? Жаль, Алька, что ты его так и не расколол до конца...
— У меня не было другого выхода, — возразил я. — Богданов был опасен для общества, согласитесь. Кроме того, в разговоре со мной он уже собирался высказать очередное желание. Если бы он приказал мне забыть все содержание нашего разговора и убраться из Ржева, то я бы подчинился. Не знаю, гипноз это был или что-то другое, но он реально мог влиять на людей, делая из них марионеток. А представьте, что случилось бы, если бы он прислал свою открыточку в наш Центр с пожеланием забыть все, что связано с поисками Всемогущего... Мы бы тогда окончательно потеряли контроль над ситуацией.
— Возможно, — кивнул Гаршин. — Но чисто теоретически было бы любопытно побеседовать с ним... в лабораторных условиях. Не говоря уж о том, что можно было бы использовать его в наших интересах.
— Значит, ты думаешь, я допустил ошибку? — спросил я. — Испортил вам всю обедню, да?
— Не кипятись, Ардалин, — примирительно сказал Ивлиев. — Никто тебя не обвиняет. На твоем месте я бы тоже расстрелял этого придурка.
Мы помолчали.
Потом Гаршин спросил меня:
— Ты не выяснял у Тютёва, что стало с сестрой Олега? Она ведь наверняка превратилась после воскрешения в «пустышку», и ее должны были «перепрограммировать» на новую личность.
— Возможно, — пожал плечами я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151