Не опрометчиво ли я поступил, позвонив Шепотину?
Глава 4. ПОХИЩЕНИЕ
Я полагал, что мои бывшие коллеги объявятся на следующий же день, но они почему-то не спешили. Прошел день, второй, а вестей от Шепотина не было.
Все это время я маялся, не в силах принять окончательное решение. Разумом я понимал, что поставить Королевых перед фактом трансформации их Саши в бывшего сотрудника Инвестигации было бы самым честным и, наверное, единственно правильным выходом. Но что-то удерживало меня от этого. Я давно отвык доверять самым простым и прямым путям к достижению целей. К тому же я сознавал, какое горе доставит этот факт матери Саши, перенесшей столько страданий ради того, чтобы подарить жизнь своему единственному ребенку.
Тем временем я постепенно обживался, если можно так выразиться, в детском теле. И, с одной стороны, мне это нравилось. Лишь тот, кто дожил до возраста, когда каждый новый день приносит все больше болячек. способен понять, как это здорово — испытывать давным-давно забытые ощущения легкости, энергии, все увеличивающихся сил, которые порой некуда девать; когда не напоминает о себе язва желудка со стажем, не ноет бедолага-печень, не скрипят суставы, зашлакованные отложениями солей, не болят к непогоде шрамы от ран и места переломов.
Теперь можно было носиться кругами по двору и не бояться, что это окажется непосильной нагрузкой для сердца, перенесшего два ранних инфаркта.
А как остро и свежо ребенок воспринимает окружающий мир! Только после реинкарнации удается понять, как сильно с возрастом притупляется наше восприятие. И какое это счастье — снова чувствовать запахи со всеми их оттенками, наслаждаться вкусом даже самой простой еды, различать, будто в бинокль, мельчайшие детали отдаленных объектов, слышать даже самые слабые звуки!..
И я бессовестным образом наслаждался и пользовался этим чудесным состоянием. И частенько ловил себя на том, что поступаю действительно как ребенок. Причем не ради конспирации. Мне действительно хотелось бегать, прыгать, кувыркаться и совершать те глупости, которые присущи детям!
Однажды, поняв, что тело мое поступает как ему заблагорассудится, не дожидаясь команды от мозга, я испугался: а что, если контроль моего сознания над этим переполненным жизненной энергией, буйно растущим не по дням, а по часам организмом постепенно сходит на нет и в один прекрасный день я вообще утрачу контроль над собой?
Потом до меня дошло.
Адаптация — вот что это было такое. В загадочной фразе классиков о том, что бытие определяет сознание, акцент следовало ставить, видимо, на последнее слово. Потому что в моем случае именно сознание приноравливалось к своей новой физической оболочке, стараясь удовлетворять ее потребности. И временами я ловил себя на том, что мне интереснее кататься на велосипеде, чем читать газету. Кстати, чтение являлось для меня запретным плодом, потому что, как я уяснил, Саша успел освоить только азбуку посредством кубиков да научился считать до ста.
В виде основного источника информации для меня оставался телевизор, но и то в весьма урезанном виде. Тот факт, что пятилетний ребенок живо интересуется выпусками новостей, предпочитая их мультфильмам и детским передачам, вызвал бы подозрения у взрослых.
К тому же сообщения о массовых терактах и о Слепых Снайперах исчезли с телеэкранов и со страниц газет, и можно было лишь гадать, что стало с рядовыми членами «Спирали» после гибели их главаря. Покончили ли все они с собой, уйдя в тот прекрасный мир, о котором мне твердил перед смертью Дюпон, или затаились в глухом подполье? Я этого не знал, и, честно говоря, теперь мне на это было наплевать.
В конце концов, кто я теперь такой, чтобы пытаться защитить человечество от горстки ублюдков? Если уж я ничего не сумел сделать, когда был взрослым и обладал способностью дарить людям бессмертие, то что я могу сделать, оказавшись в теле маленького человечка, которого никто еще не воспринимает всерьез?..
В то же время именно оно, мое переспелое сознание, было повинно в том, что бытие в ипостаси ребенка доставляло мне массу проблем.
Например, порой я испытывал невыносимое желание закурить. Особенно тогда, когда в моем присутствии отец Саши смолил сигарету за сигаретой, старательно задымляя тесную кухоньку. Что ж, моя тяга к никотину была естественна для курильщика с двадцатилетним стажем. В то же время я не мог позволить себе пойти на поводу у старой привычки. И не потому, что боялся карательных мер со стороны взрослых, если они застукают меня на месте «преступления». Я относился к телу ребенка, в котором очутился, как к взятой напрокат вещи. Я не имел права причинять вред не принадлежащему мне организму. Возможность того, что когда-нибудь Саша Королев вернется в это тело, была призрачной, но ее нельзя было полностью списывать со счетов.
То же самое относилось и к пиву, которое так хотелось после долгой беготни под палящим солнцем с жадным наслаждением отхлебнуть прямо из горлышка вспотевшей после пребывания в холодильнике бутылки! Но приходилось героически сглатывать слюну и утолять жажду компотом или газировкой. Хорошо, что физиологической потребности в алкоголе и никотине чистый детский организм еще не испытывал. Главное было — перебороть свои прежние низменные пристрастия.
А еще я так и не научился за эти дни питать сыновнюю любовь к людям, которые считались моими родителями. Мне было противно притворяться. Хотя, на мой взгляд, и Виктор, и Татьяна были достойны жалости и уважения, но жалость и любовь — все-таки разные вещи.
Я не знаю, как вел себя по отношению к отцу и матери настоящий Саша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135