Разумеется, Юрий Михайлович, на глазах разбухая от возмущения и гнева, так и сделал, воспользовавшись каналом связи Опеки. Естественно, в ответ он услышал хорошо знакомый всем россиянам голос: «Юрий Михайлович, ты что, понимаешь, мать твою так, там мешаешь людям работать?»… Лужков пустился в объяснения, но был безапелляционно прерван Дедом: «Ты давай лучше занимайся своими делами, а Онипко и без тебя с террористами управится. Тем более, он в этом соображает лучше нас с тобой, и я доверяю ему, как самому себе». И, не дожидаясь аргументов своего собеседника, Президент положил трубку.Разъяренный мэр вышел из фургончика связи, яростно плюнул на асфальт, швырнул с досадой кепку в руки кого-то из своей свиты, сел в машину и умчался восвояси. Я победил. Правда, Лужков и не подозревал, что стал жертвой небольшого подлога с моей стороны. Разговаривал он вовсе не с Дедом, а с компьютерной программой, в которую были заведены тысячи официальных выступлений и частных бесед Президента.Из кусочков этих речей можно было составить любое высказывание, причем выявить его неестественный характер было практически невозможно благодаря специальному компьютеру с речевой приставкой.И еще мэр не догадывался, что мне крайне невыгодно, чтобы информация о захвате Подопечного в качестве заложника дошла до Президента. По крайней мере до тех пор, пока мы не закончим операцию по его освобождению.Наконец, когда мне удалось окончательно утрясти все вопросы управления (которые осложнялись тем, что Сетов мог прослушивать все наши переговоры по особым каналам связи, а значит, следовало перейти на обычные милицейские рации), распределить своих людей по милицейским постам с целью контроля действий последних, организовать просмотр и прослушивание места стоянки «наутилуса», то только тогда я утер пот со лба и приказал вызвать Сетова на связь со мной.Кирилл откликнулся мгновенно. Видимо, он только и делал, что ждал связи со мной.Перед этим я наспех прикинул, как мне построить предстоящий разговор. Избрать тон ледяного презрения и отвращения? Или, наоборот, сделать вид, что ничего особенного не случилось, что мы еще можем остаться хорошими, понимающими друг друга партнерами (естественно, уже не коллегами!), если Кирилл передумает и сдастся нам без боя? Запугивать его или выказать готовность пойти на любые уступки ради спасения главного – жизни Подопечного?..Но, как это частенько бывает, все мои заготовки оказались бесполезными, потому что, услышав голос Сетова в наушнике коммуникатора, я стал импровизировать на ходу.Судя по голосу, а также по содержанию высказываний (не может же сумасшедший до бесконечности притворяться нормальным человеком, рано или поздно он все равно ляпнет что-нибудь несуразное!), Сетов был в здравом рассудке, и это отчасти успокоило меня… Самое интересное, что лично я почему-то абсолютно не помню, о чем мы с ним тогда говорили. Разумеется, всё это записывалось на аудио и видеопленку, и потом я мог сотни раз слушать вновь и вновь нашу беседу, но сразу после окончания этого трудного разговора я поймал себя на том, что он почти начисто улетучился из моей памяти – будто всё это происходило не наяву, а в каком-то бредовом сне!..Разумеется, я с самого начала сделал слабую попытку образумить этого, столь дорогого мне идиота, но Кирилл оборвал меня на полуслове и сообщил, что уже поздно, мосты сожжены и вообще разговаривать на эту тему означает терять время, а время дорого, потому что пальцы, которыми он удерживает спусковую скобу «лимонки», затекают с каждой секундой всё больше и скоро не будет гарантии, что он сможет ими владеть. Тогда мы перешли к делу. (Забавно, что, так сказать, морально-нравственные категории мы с ним в том разговоре вовсе не упоминали, будто они нас вовсе не интересовали).Дело было таким. Кириллу нужна была энная сумма в долларах, причем наличными, после чего он требовал обеспечить его отбытие из страны на самолете в то место, которое он укажет пилоту, а взамен он обещал сразу же после пересечения государственной границы России выбросить Подопечного на парашюте («А жена?», спросил в этот момент я. «Какая жена?», не понял меня он. «Галина». – «А-а. Я готов отпустить ее в аэропорту, если вами будет выполнено мое предыдущее требование: деньги и свободное перемещение на машине до Шереметьева»).Ничего себе! Я был, признаться, несколько разочарован. Чего угодно я ожидал от него, но только не банального выкупа, пусть даже в виде крупной суммы, и не такого дилетантского подхода к обеспечению гарантий сторон. Здесь таился какой-то подвох, и в более спокойной обстановке можно было бы поломать над этим голову, но в тот момент мне было не до анализа.Насчет гарантий я, конечно же, спросил его и, конечно же, получил стереотипный ответ, что стопроцентных гарантий в таком деле нет и быть не может, что тот, кто не хочет покупать товар, пусть проходит мимо, и так далее. Разумеется, я стал просить время на размышления, ссылаясь на то, что мне необходимо посоветоваться с руководством, что я один здесь ничего не решаю, но Сетов только сухо рассмеялся и сказал, что в моем распоряжении еще час, не больше.Дело осложнялось моим противоречивым положением. С одной стороны, я, как это бывает в подобных случаях, должен был всячески тянуть время, то и дело вступать в нудные переговоры с террористом, а тем временем бравые ребята из спецназа потихоньку подбирались бы к машине, чтобы взять ее одновременным штурмом с разных сторон. Но в то же время я должен был покончить со всей этой катавасией как можно быстрее, иначе рисковал привлечь к суете вокруг «наутилуса» внимание высокопоставленных чиновников и министров, не говоря уж о Деде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81