И тогда я потянулся за бумагой с карандашом и писал до самого рассвета при тусклом свете ночника.У меня получилось своего рода письмо. Письмо самому себе — в завтрашний день. Главное — суметь вспомнить о нем. Вся трудность заключается в том, что я не могу положить его на видное место — если даже все рассказы, которые я слышал этой ночью, являются лишь плодом фантазии моих сотоварищей, то где гарантия, что за мной, как и за всеми остальными, не осуществляется тайный контроль? Эти скрытые наблюдатели делают все, чтобы помешать мне докопаться до истины, а в конечном счете — чтобы не выпустить из этого, столь уютного и сытого, плена. Теперь я не сомневался, что мои намерения познать мир встречают мощное и тщательно продуманное противодействие с их стороны.И если они найдут эти мои записки, то наверняка уничтожат их и предпримут дополнительные меры, чтобы не давать мне возможности думать.Вот что мне пришло сейчас в голову! Самым надежным местом для хранения своих записей является тот сейф, который стоит в моем кабинете. Ключ от него — всегда при мне. Надо лишь забраться через окно в свой кабинет так, чтобы это не заметил дежурный по Рабочему корпусу.Что я сейчас и сделаю.Если моя затея закончится благополучно, то ты сейчас читаешь эти строки, мое завтрашнее "я". А может, и не завтрашнее, а послезавтрашнее… послепосле-послезавтрашнее… Какое это для меня — для нас с тобой — имеет теперь значение, правда ведь?Ну, я пошел, а то уже светает и я боюсь, что засну прямо на ходу…" Глава 4 Однако рукопись на этом вовсе не кончалась.Перевернув последний листок, Третий обнаружил на обороте несколько приписок.Первая из них, сделанная уже не карандашом, а чернилами, гласила:"Вспомнил о своем дневнике лишь тогда, когда уже был готов заснуть. Пришлось быстренько одеваться и опять тайком пробираться в свой рабочий кабинет. Сейчас пишу это за своим письменным столом, чтобы не мотаться туда-сюда несколько раз.Перечитал несколько раз то, что я написал вчера (или в какой-то другой день?), — и поразился, как повторяются одни и те же события. Будто все, что со мной происходит, было записано на пленку, а теперь некто прокручивает этот фильм от начала до конца. Поэтому нет смысла повторять описание сегодняшнего дня.Лучше запишу то, что мне пришло в голову, пока я читал и узнавал свой же текст.Первое. Не знаю, как там насчет тайного наблюдения за мной с Их стороны, но то, что меня всячески пытаются отвлечь от поисков истины, теперь уже не вызывает никаких сомнений. По-моему, я разгадал Их стратегию. Она заключается в том, чтобы на каждом шагу подбрасывать мне якобы очень важные, но на самом деле не стоящие яйца выеденного ребусы. Типа странностей в поведении тех, с которыми я вынужден торчать в этой клетке. Одна Пятая с ее разговорами по вечно неработающему телефону чего стоит! То же самое относится и к двери в Стене, которую Они услужливо мне подсовывают всякий раз, .когда я приближаюсь к запретной черте. А самыми коварными ловушками, на мой взгляд, являются ночные визиты Первого, Четвертого и Двенадцатого, а также их версии насчет происхождения нашего замкнутого мира. Не думаю, что кто-то из этих персонажей — а они действительно смахивают на персонажей какой-нибудь приключенческой книжки — сознательно ведет двойную игру. Скорее всего это — марионетки, манипулируя которыми, Они пытаются окончательно запутать меня и сбить с толку. Ведь по тем россказням, которые я слышу, выходит, что мне нет никакого резона рваться за Стену.Второе. Мой первоначальный вывод о том, что Они замкнули время в кольцо, вследствие чего мы обречены проживать один и тот же день, опровергнут самим фактом наличия данной рукописи. Если бы Они по прошествии двадцати четырех часов возвращали наш мир к «нулевой» отметке, то сейчас этих записей просто не было бы в моем сейфе. А поскольку это не так, то значит — время тут ни при чем. Это наше сознание запрограммировано на вечный повтор одних и тех же мыслей, переживаний и поступков. Для чего Им это понадобилось — трудно сказать, но сейчас главнее не это, а другое. У меня есть шанс изменить ход событий и с каждым повтором, выражаясь военными терминами, расширять тот плацдарм, который был мною отвоеван в борьбе с Ними!Что я и собираюсь делать".Второй постскриптум, судя по тому, что он был написан карандашом, причем наспех, а если судить по местами наползающим друг на друга строчкам и словам — то и буквально на ходу, явно относился к следующему дню. Он был более коротким, чем предыдущая запись:"Первая, но очень важная победа! Сегодня мне удалось вспомнить про свой дневник сразу после вечернего собрания, а не в кровати перед сном. Тем самым мне удалось отвоевать у Них сразу несколько часов, которые я довольно плодотворно употребил для развития успеха предыдущих дней.Вместо того чтобы резаться в карты и нагружаться мерзким пойлом в компании Четырнадцатого, Седьмого и Восьмого, я сразу же вернулся в свой кабинет — тут, правда, мне пришлось отбиваться от дежурившего по Рабочему корпусу Шестого, который смолил одну сигарету за другой и все порывался поведать мне жуткую историю о том, как у него после обеда перегорели сразу три реле, — и возобновил свою подпольную писанину.Когда в памяти моей окончательно восстановились позавчерашние события и вчерашние выводы (данные временные определения употреблены мною условно, чтобы хоть как-то обозначить последовательность своих действий), то словно что-то сдвинулось в моем мозгу — будто вылетела какая-то невидимая затычка, сдерживавшая напор воспоминаний.Правда, воспоминания эти весьма сумбурны и неразборчивы, но буду надеяться, что когда-нибудь я смогу действительно вспомнить все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101