Люмина была в шоке. Она судорожно ловила ртом воздух, словно задыхаясь. А потом взревела, вытаращив глаза:— Подлец! Негодяй! Придурок недоразвитый!.. Вот кто ты после этого, Гарс!.. Уходи! Я не хочу видеть тебя! Убирайся из моего дома и чтоб ноги твоей здесь больше не было!..Передатчик Друма все еще был у нее в руках — обе части: и ПБДД, и МБДД. Словно желая усилить эффект своих заявлений, Люмина с размаху швырнула приборы на пол, и по гостиной разлетелись пластиковые брызги корпуса, какие-то микросхемы, чипы…Гарс растерянно обвел взглядом обломки приборов, и в душе его стало пусто и горько.А потом в голове словно щелкнул какой-то невидимый переключатель, и он потерял над собой контроль.Он не помнил, какие именно слова бросал в лицо жене. Он не помнил, что делал, только молотка почему-то в его руках уже не оказалось — наверное, в порыве бешенства он куда-то метнул его. Он не помнил, как выскочил из дома прямо в рабочем комбинезоне, заляпанном старыми пятнами краски и порванном в нескольких местах.Он пришел в себя только за калиткой."Она выгнала меня! — стучало в его голове. — Она не захотела понять ни мои чувства, ни мои идеи! Она пошла на поводу у инстинктов, диктующих каждой бабе во что бы то ни стало рожать детей, не думая о том, как и зачем ее отпрыски будут существовать в этом гнусном, исковерканном мире!.. "И сказал Господь детям своим: «Плодитесь и размножайтесь». И мы размножаемся, как безмозглые амебы. Мы стремимся к продолжению рода своего, не згАумываясь, зачем это нужно и нужно ли вообще. И не она одна такая — все люди вокруг слепо живут, слепо любят и умирают тоже вслепую. Даже когда перед ними приоткрывается щель, через которую можно заглянуть в мир, они старательно закрывают глаза и пятятся от этой прорехи в занавесе как можно дальше…Хорошо, я уйду, — с внезапной решимостью подумал он. — Я долго шел к этому, а теперь наступил самый подходящий момент, чтобы уйти. Пусть все эти слепые, жалкие люди не заметят моего ухода — мне уже все равно. Теперь-то я знаю, что никогда не смогу жить так, как живут они. Им не дано понять меня, а мне — их. Вот и все. Как у Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток — они никогда не встретятся…» Словно это сказано про меня и про всех остальных. Наши пути действительно не пересеклись. И теперь уже не пересекутся никогда. Потому. что я ухожу, ухожу, ухожу!"Он зачем-то вытер о комбинезон руки и двинулся в сторону Горизонта.Он прошел несколько шагов и ощутил странный зуд внутри себя. Что-то подмывало его оглянуться на свой дом. Но, сжав челюсти, он не стал этого делать. Глава 10 Он хотел уйти никем не замеченным, но случай словно нарочно подсовывал ему на пути к Горизонту то одного соседа, то другого. И каждому было интересно узнать, куда это он собрался. Однако Гарс, не собираясь пускаться в объяснения, только нелюбезно отмахивался и шел дальше.Но на самом краю поселка Гарс встретился с Гроном. Вот уж с кем он вовсе не желал разговаривать — тем более сейчас. Неприятнее этой встречи трудно было придумать — судьба словно испытывала напоследок прочность нервов Гарса. Обойти мэра было никак нельзя, да это и выглядело бы как трусость.Грон в замешательстве топтался возле дома Коула, который был последним на улице — дальше начинался пустырь. Вид у Грона был озадаченный и растерянный. Футболка-безрукавка на нем была надета почему-то наизнанку, а на левой руке красовалась серая нитяная перчатка сомнительной свежести.Увидев приближающегося Гарса, Грон просиял:— Привет, старина! — сказал оживленно он. — Сам бог мне тебя послал! Ты не поможешь мне?Гарс сунул руки в карманы, чтобы дать понять, что он не собирается обмениваться рукопожатиями.— Я не собираюсь помогать предателям! — процедил он сквозь зубы. — Я с ними даже разговаривать не желаю!Но Грона такое недружелюбное заявление не обескуражило.— Подожди, Гарс, — попросил он. — Пожалуйста, не лезь в бутылку. Я понимаю, что ты на меня дуешься за то, что я перестал с тобой ходить к Горизонту. Может быть, ты считаешь меня карьеристом и властолюбцем, плохим другом и предателем, но сейчас не время для разборок. Мне во что бы то ни стало надо выяснить, что там с Коулом. Жив ли он вообще?Гарс саркастически хмыкнул, но все же остановился.— А зачем? — осведомился он. — Зачем он тебе понадобился?Грон вытащил из правого глаза линзу — он с детства был близорук — и принялся протирать ее мятым носовым платком.— Во-первых, — ровным голосом начал объяснять он, — мы не имеем права проявлять равнодушие к людям, и Коул — наиболее показательный пример этого. Почему-то никому в поселке — ни моим предшественникам, ни даже ближайшим соседям — ни разу не пришло в голову, что с этим человеком могла случиться какая-то беда. Сколько лет он уже не подает никаких признаков жизни, помнишь?— Нет, не помню, — с вызовом сказал Гарс. — И по-моему, я знаю, почему никто до тебя не ломился в этот дом. Сказать?— Ну, скажи, — растерянно разрешил Грон.— Просто до тебя на посту мэра были нормальные люди, — злорадно объявил Гарс. — Им и в голову не могло прийти нарушить право личности на неприкосновенность жилища и на свободу делать то, что ей вздумается. В том числе и безвылазно сидеть в четырех стенах.Грон сморщил лицо.— Ты не прав, старина, — вяло возразил он. — Мне кажется, ты слишком произвольно трактуешь понятие свободы… Да, каждый волен делать то, что хочет. Но не нарушая при этом Закон! А Закон Очага, как тебе известно, гласит: «Нельзя своими действиями или бездействием причинять вред другим…»— И какой же, по-твоему, вред причиняет Коул поселку? — поразился Гарс.— О нем все больше начинают ходить разные слухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101