То чувство ищет схватки и борьбы:
Нам - упоенье, где дрожат рабы;
Нам любо там, где трус, полуживой,
Теряет ум, и чудной полнотой
Тогда живут в нас тело и душа,
Надеждою и мужеством дыша.
Что смерть? покой, хоть глубже сон и мрак,
Она ль страшна, коль рядом гибнет враг?
Готовы к ней, _жизнь жизни_ мы берем,
А смерть одна - в болезни ль, под мечом;
Пусть ползают привыкшие страдать,
Из года в год цепляясь за кровать;
Полумертва, пусть никнет голова;
Наш смертный одр - зеленая трава;
За вздохом вздох пусть гаснет жизнь у них;
У нас - удар, и нету мук земных;
Пусть гордость мертвых - роскошь урн и плит,
Пусть клеветник надгробья золотит,
А нас почтит слезою дружный стан,
Наш саван - волны, гроб наш - океан;
А на попойке память воздана
Нам будет кружкой красного вина;
Друзья, победой кончив абордаж,
Деля добычу, вспомнят облик наш
И скажут, с тенью хмурою у глаз:
"Как бы убитый ликовал сейчас!"
II
Так на Пиратском острове, средь скал,
Когда костер бивачный полыхал,
Гремела речь о доле удальца,
Ложась как песня в грубые сердца!
Рассыпавшись по золоту песка,
Кто пел, кто пил, кто кровь счищал с клинка.
Достав из общей груды свой кинжал,
И, видя кровь, никто не задрожал.
Те руль строгали, те чинили бот;
Иной бродил задумчиво у вод;
Иные птицам ставили силок
Иль мокрый невод стлали на припек;
Кто с алчным взором на море глядел,
Где, показалось, парус забелел;
Те - о былых вели победах речь
Или гадали в жажде новых встреч;
Но что гадать? Все - дело вожака,
Все им укажет властная рука.
Но кто вожак? прославленный пират,
О нем везде со страхом говорят.
Он чужд им, он повелевать привык;
Речь коротка, но грозен взор и лик;
И на пирах его не слышен смех,
Но все ему прощают за успех;
Вином он кубок не наполнит свой
И не разделит чаши круговой;
Его еда - кто всех грубей, и тот
Ее с негодованьем оттолкнет:
Лишь черный хлеб, да горстка овощей,
Да изредка - дар солнечных лучей
Плоды, вот весь его убогий стол,
Что и монах бы за беду почел.
Но, от услад животных далека,
Суровостью душа его крепка:
"Правь к берегу". - Готово. - "Сделай так".
Есть. - "Все за мной". - И разом сломлен враг.
Вот быстрота и слов его и дел;
Покорны все, а кто спросить посмел
Два слова и презренья полный взгляд
Отважного надолго усмирят.
III
"Корабль! Корабль!" Надежды светлый знак.
В трубу глядят - откуда он? Чей флаг?
Нет, не добыча! Все ж ему привет:
То наш корабль; гляди: на мачту вздет
Кровавый флаг. Дуй крепче, аквилон,
И до заката бросит якорь он.
Обогнут мыс; он входит в наш залив,
Надменный штевень в пену волн вонзив.
Как гордо взмыли крылья парусов,
Вовек не знавших бегства от врагов;
Он по волнам несется как живой
И все стихии звать готов на бой.
Кто б не презрел свист пуль и штормов бег,
Чтоб капитаном встать на людный дек?
IV
Бежит по борту якорный канат,
И паруса уже вдоль рей лежат;
Легко качается корабль. Народ
Глядит, как опустили быстрый бот,
Сошли в него; всяк на весло налег,
Гребут, и киль врезается в песок;
Приветный крик, и вот на берегу
Рукопожатья в дружеском кругу,
Расспросы, смех и шутки без конца
И скорый пир уже манит сердца!
V
Толпа растет: весть облетела всех:
Но в оживленный говор, грубый смех
Тревогой нежной женский голос вдруг
Врывается: "Где муж? любимый? друг?
Кто жив, кто мертв? Успех у нас всегда,
Но с милыми мы встретимся когда?
Мы знаем - в бурях, средь опасных дел
Все были храбры, - кто же уцелел?
Пусть поспешат, чтоб успокоить нас
И поцелуем скорбь изгнать из глаз!"
VI
"Где атаман? Мы с рапортом к нему,
И встрече нашей, видно по всему,
Недолгой быть, как вы ни рады нам.
Веди, Жуан, к начальнику, а там,
Покончив, мы попойку заведем
И вам расскажем все и обо всем".
Ползут пираты по уступам скал,
На мыс, где стан дозорной башни встал;
Там заросли, там дикие цветы,
Там свежий ключ, спадая с высоты
Серебряной струею на гранит,
Встречает жизнь и путников поит.
Они ползут... Кто близ пещеры той
Стоит, один, глядя в простор пустой,
Склонясь на меч, задумчив и далек?
Как посох пастуха, всегда клинок
В его руке... "То Конрад! Как всегда
Один. Жуан, скажи, что мы сюда
Пришли. Он видел бриг. Скажи, что есть
У нас безотлагательная весть.
Самим нам страшно, - знаешь, как он лют,
Когда внезапно мысль его спугнут".
VII
Жуан вошел и доложил. Вожак
Все выслушал и властный сделал знак
Приблизиться. Идут. На их привет
Ни слова и сухой кивок в ответ.
"Вам, атаман, письмо: наводчик тот,
Грек, о добыче весть нам подает
Иль об угрозе. Все же мы должны
Еще..." - "Молчать", - прервал он. Смущены,
Попятившись, они стоят; потом
Догадками меняются тайком
И робко ловят атаманский взгляд,
Где прочитать решение хотят.
Но атаман лицо отводит вбок
Укрыть игру волнений и тревог.
Прочел письмо. "Бумаги дай, Жуан.
Гонзальво где?"
"На бриге, атаман".
"Пускай не сходит; вот - снесешь приказ.
Все по местам! Готовьтесь в путь сейчас.
Сам в эту ночь веду я в битву вас".
"Сегодня?"
"Да. Пусть солнце лишь зайдет:
С закатом ветер крепче дуть начнет.
Плащ и кольчугу! Через час - вперед.
Рог не забудь. Пусть вычистят мою
Пистоль, чтобы не выдала в бою:
Там ржавчина скопилась на курке;
Пусть кортик абордажный по руке
Приладят мне: эфес там слишком мал,
Сильней, чем враг, меня он утомлял;
Пусть пушечным сигналом в должный срок
Оповестят, что сборов час истек".
VIII
Безропотно они спешат, опять
Морскую ширь готовы рассекать.
Покорны все: сам Конрад их ведет.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3