Надя ответила, что мальчик уже три раза приходил и сейчас находится здесь.
— Будьте добры, зайдите с ним ко мне минут через пятнадцать, — попросил ее Градов.
Леня повадился к Корневой «по следопытским делам». Она объясняла мальчику, как различать следы подкованных и неподкованных лошадей, как определить, каким аллюром они шли: шагом, рысью, галопом. Леня засыпал свою наставницу вопросами. С мальчишеским восторгом он вникал в хитроумное искусство следопыта.
В прошлый раз он, запинаясь, рассказал ей, что они — пять мальчиков — организовались в отряд юных следопытов, завели тетрадки, в которых нарисовали разные следы лошадей. А сегодня, называя девушку, к ее немалому смущению, тетей Надей, попросил, чтобы она хоть раз в неделю занималась со всеми. Корнева всплеснула руками, ужаснулась, расхохоталась, но согласилась.
Пропустив вперед Леню Ильина, Надя вошла к майору и отдала ему листки заключения: следы, песок и глина из шкафа на томилинской даче совпали с глиной и следами туфель Грунина.
Она похвалила мальчика: он хорошо усвоил все то, чему она его учила.
— Молодец! — сказал Градов. — Как же ты запоминаешь, о чем тебе рассказывает товарищ Корнева?
— А я зарисовываю, записываю, набрасываю чертежики.
Он вынул тетрадку и отдал майору. Градов добродушно покритиковал рисунки мальчика, закрыл тетрадку и хотел вернуть ее Лене. Но в глаза бросились наклеенные на последнем листке газетные буквы. Из них составлено слово «Приказ».
— Это кто же у вас пишет такие приказы? — спросил майор.
— Я, — ответил Леня. — У нас в штабе машинки нет, а от руки писать неинтересно.
— Погоди-ка! — сказал Градов, доставая из папки «приказ». — Это тоже твой?
— Мой! Могу объяснить: «Нападите на дежурного 3КБ» — то есть третьего класса Б.
— Так… Дальше!
— Это он проник за нашу пограничную зону, — объяснял мальчик. — «Доставьте в УЮН», то есть в уголок юных натуралистов. У нас там скрытый пост. «У4БЛПИ» — ученик четвертого Б.
— А дальше что?
— Дальше — я!
— То есть как ты?
— Ну, я! Леонид Пантелеевич Ильин.
— Хорошо, Леонид Пантелеевич! Ты что же это: написал приказ, а потом разорвал его?
— Нет, это Вера Петровна разорвала. Она велела мне на каникулах книги читать, а я ни разу в библиотеку не ходил. Ну она увидела, что у меня из кармана приказ торчит, прочитала, рассердилась, да и начала рвать… Вы откуда его достали?
— Ну это неважно! — ответил майор. — Вот что, следопыт: если я покажу тебе человека, который толкнул Веру Петровну под трамвай, узнаешь его?
— Постараюсь! — решительно заявил мальчик. — Только чтоб он был в шляпе!
Градов попросил Корневу посидеть с Леней в приемной, а потом приказал привести Башлыкова и вызвать задержавшего его милиционера.
Спустя некоторое время в кабинет майора вошел милиционер, затем ввели Башлыкова. Тот стал горячо доказывать, что его неправильно задержали. Слушая его, Градов выдвинул ящик стола и посматривал то на лежащие в нем фотографические карточки, то на Башлыкова. Наконец, вынув одну из них, он положил ее перед задержанным и спросил:
— Узнаёте?
Башлыков посмотрел на свою фотографию, снятую несколько лет назад в Уголовном розыске, и вздохнул.
— Можете не рассказывать о том, что вы Генрих Теодор Шмидт, картежный шулер, работали администратором под фамилией Соколова, — сказал майор, — назвали себя нашим агентом под фамилией Башлыкова и собирались удрать в Среднюю Азию под фамилией Жихарева. Расскажите, что побудило вас после неоднократного пребывания в лагере снова заняться делами, которые подводят вас под весьма серьезную статью Уголовного кодекса?
— Что вы, гражданин начальник! По сравнению с тем, чем я занимался раньше, это игра в кошки-мышки. Романтика! Любовь до гробовой доски!
— Ну, ну, не юродствуйте! О какой любви вы говорите?
— О любви моего дружка Егорова к дочке Иркутова.
— Это вы о Егорове из Новосибирска, по кличке Чалдон, с которым должны были встретиться вчера в девять утра?
— О нем, о нем!
— Какое отношение он имеет к Иркутовой?
— Я же говорю — любовь! Девчонка кого-то задавила. Егоров слезно молил ее выручить. Я поговорил за него с лейтенантом. Или теперь ходатаев по любовным делам тоже отправляют на казенную квартиру?
— А глаза Мозарину вы засыпали тоже как ходатай? — спросил майор. — Где достали порошок?
— Чалдон принес.
— А кто ударил лейтенанта по голове?
— Гражданин начальник, я только угостил лейтенанта порошком — и ходу!
— А Егоров был на даче?
— Нет. Зачем нам третий лишний?
— А для чего вы увезли Иркутову в лесную сторожку?
— Чалдон велел! И она сама охотно поехала, сама машину вела.
— А чего же вы так долго ждали в лесной сторожке?
— А куда мне было девать ее? Он собирался увезти девицу, а не явился.
— Зачем вы лжете? Вы привезли Иркутову в сторожку, чтобы покончить с ней!
— Я на мокрые дела никогда не ходил и не пойду!
— Это, пожалуй, правда. Убить должен был Чалдон, а он не приехал. Вы дали девушке снотворное, чтобы она не вздумала шуметь до приезда Егорова. Но он был арестован. Вот вы и решили увезти девушку подальше. Куда вы ее везли?
— Никуда!
— Куда, Шмидт?
— Гражданин начальник, никуда! Думал бросить ее на дороге, где поглуше, и смыться.
— Револьвер вам тоже Егоров дал?
— Да я его случайно нашел. Хлам, только гвозди забивать.
— Не лгите! Отличный пистолет системы Вальтер. Ну а все-таки: куда вы ее хотели завезти?
— К Чалдону… Тьфу!
— Это верно, к Егорову. Чтобы он разделался с ней?
— На характер берете, гражданин начальник? Никуда я не хотел ее везти. Просто сам решил удрать от нее в лесу. А за Чалдона я не ответчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40