Было еще светло, но в зарослях сквера, через который проходил его путь, уже был мягкий полумрак. Как-то пусто было сегодня в сквере, даже влюбленных парочек почему-то не видно, хотя обычно их здесь сидело немеряно. «Не Валентинов день», – усмехнулся Ваня и тут же заметил боковым зрением какое-то движение в кустах.
«Ага! – подумал он. – Либо глюки, либо наши прикалываются».
Курсанты академии любили разные такие шутки друг над другом: неожиданно нападать из-за угла или из какого-нибудь темного места. Игра у них такая была на реакцию. Если вовремя не заметил нападения – проиграл. Ставишь ящик пива на всех. Сам виноват – чекист должен быть всегда начеку. Если же ты вовремя отреагировал – ставит нападающий. Правда, при этом еще надо было иметь свидетеля, чтобы доказать, кто выиграл, а кто проиграл.
Время возвращения в казарму было одним из наиболее подходящих для другой игры, в «казаки-разбойники».
«Хорошо, – подумал Ваня, – нападающий с той стороны. А где же свидетель?»
Ага, вот и свидетель – подбегает к нему с другой стороны, думает взять его врасплох. Но Ваню просто так не возьмешь! Он вовремя успел среагировать, обернулся и двинул «свидетелю» ногой.
«Ага, стало быть, я перепутал. Это был нападающий, а свидетель как раз с другой стороны», – успел подумать Ваня, очень удивившись тому, как легко парень поймался на его удар и, мало того, свалился. Обычно-то все хорошо знают приемы друг друга и всегда готовы среагировать… Но он не успел додумать свою мысль, как нападающий, тот, что вылетел на него с другой стороны, уже валился от Ваниного коронного удара слева.
«Ничего не понимаю», – опять удивился Ваня, разглядывая уложенных им парней. Это были вовсе не его однокурсники. Он вообще этих парней никогда раньше не видел. Ваня наклонился, пощупал пульс: живы, чего им сделается. «Да, не повезло парням. Наверно, хотели просто попугать, сшибить на выпивку». Он оставил пострадавших приходить в себя, а сам пошел к себе в казарму.
В этот же день Рихтеру было доложено, что сын Бурмистрова и парень, ухаживавший за Аней, не одно и то же лицо.
6
Маша хотела пойти одна, но Петрович как-то выразительно посмотрел на гостя, как-то так многозначительно крякнул, что Русанов сказал:
– Я вас провожу!
– А по-моему, незачем вам лишний раз в поселке светиться! – отрезала Маша. – Ничего, не маленькая, одна сбегаю!
– Вот потому и надо, что не маленькая! – осерчал дед и повернулся к гостю: – Проводи, проводи, Дмитрий Андреевич, а то у нас тут по вечерам-то не больно спокойно… Рудничные ребята – они завсегда хулиганы были, а теперь-то особенно… Ну и того, на свет действительно не больно высовывайся. А ты, Машка, веди его закоулками, под фонари не лезь. Ну, с Богом!
На улице уже начинало темнеть. Какими-то проулками, тропинками Русанов и Маша выбрались на главную улицу поселка и минут через десять подошли к кварталу пятиэтажек. Русанов уже знал, что Галя живет с соседями на втором этаже.
Она оказалась высокой стройной девушкой с красивыми, но грубоватыми чертами лица. У нее были темные распущенные волосы, зеленые глаза. «Хозяйка Медной горы, да и только, – подумал Русанов. – Такая величавая, спокойная».
Но это наваждение тут же рассеялось, когда Галя открыла рот.
– Привет еще раз, – начала Маша, – дед заглянуть к нам просил. Обсудить кое-что.
– Прямо сейчас? – грубо спросила подруга, подозрительно глядя на Русанова.
– Это к нам друг из Москвы приехал, – после некоторой заминки сказала Маша. – Познакомьтесь. Дима, Галя.
– Я никуда не пойду, – очень громко объявила Галя.
– Галя, это очень важно. Очень, – строго сказала Маша.
– Что может быть такое важное, что до утра не дотерпит? – еще громче возмутилась Галя, при этом она приставила палец к губам. – Приходите утром. А сейчас я спать хочу.
Она толкнула их вперед, проскользнула следом за ними и с треском захлопнула за собой дверь.
Назад возвращались молча и очень быстро и вроде бы никого по дороге не встретили. Дед уже волновался от нетерпения, ждал их со свежезаваренным чаем.
– Да что случилось-то, Галь? – спросила Маша, едва они переступили порог.
Подруга была все так же сурова и непреклонна, как в своей коммуналке.
– Может, и ничего. Говорите, что надо. Зачем звали-то, Иван Петрович?
– Ну что ж, паря, придется тебе еще раз всю историю повторить, – обратился Петрович к Русанову.
Галя слушала молча и даже не задавала вопросов. А когда Русанов замолчал, сказала:
– И что вы хотите от меня? Чтобы я дала вам показания, а потом бы меня нашли в шахте, как Колю-техника?
– Вы должны помочь налоговой полиции арестовать директора, Галя.
– Никому я ничего не должна! Директора все равно не посадят. Даст, кому надо, на лапу и останется чист, как стеклышко. А мне будет крышка – или кокнут, или в тюрьму запихнут…
– Вы что, совсем не верите в правосудие? В честность и порядочность, в закон?
– Не верю. Совсем. А вас, между прочим, кто-то узнал, когда вы по поселку шли, а может, еще когда в автобусе ехали. Уже пошел слух, что кто-то из ФСБ здесь у нас чего-то вынюхивает. Директор сильно задергался. Кстати, когда я вам открыла, мне показалось, что кто-то стоял этажом выше.
– Галя! – Маша тронула подругу за руку. – Надо уезжать.
– Еще чего! – резко обернулась Галя. – Куда уезжать-то?
– В Москву.
– Ага, так там нас и ждут!
– Я уже сказал Маше: мы найдем вам работу, квартиру, – вступил Русанов. – По крайней мере, на первое время…
– И ты ему веришь? – спросила Галя.
– Конечно.
– Ну и дура. Он обстряпает свое дело, и привет горячий. Ему – медаль. Директор даст взятку – его отпустят. Все пойдет своим чередом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89