И она же, использовав древние знакомства, некогда пристроила Миркина для «стажировки» в Столешников.Горевала Прахова и досадовала, что с арестом Бориса жизнь ее поскучнеет, нечем станет занять мысли и воображение. И вот – приход Вольдемара. Возрождение и – не исключено – даже новые горизонты!Отсюда и желание сразу показать себя, и подчеркнутое радушие, и стремление приручить звероватого незнакомца.Однако он напрасно опасался, что старуху «понесло». Изложив свое политическое кредо, она решительно поднялась:– Ну-с, приступим к делу. Металл с собой?– Да.– Положение ваше, конечно, затруднительно. Но вы милый мальчик, и грех наживаться на чужой беде. На первый раз рассчитаюсь, как платила Борису. Давайте.Приезжий снял кожаный пояс-мешок:– Два кэгэ триста.– Знаю. Деньги были приготовлены.Она отперла шкатулку на рояле, вынула пачку крупных купюр, получила в обмен пояс и унесла за ширму. Приезжий быстро пересчитал деньги: к положенной сумме приплюсовывался парное Миркина и парное Чистодела. Недурно.За ширмой слышалась возня: хозяйка, надо полагать, проверяла вес и припрятывала шлих.Приезжему уже не терпелось уйти.– Пора расставаться, Антонина Валериановна, – сказал он, едва завидя ее.– Опять вы торопитесь, Вольдемар. Вы еще должны мне рассказать, на чем, современно выражаясь, погорели.– Погорел?.. – свел он брови. – Я пока ни на чем не горел.– Да? А почему же я вас сразу раскусила, как вы думаете? Милиция подробно описала мне вашу внешность.– А, черт!..– Имейте в виду, вас ищут. Вас и того, который якобы должен Борису десять рублей.– Не сказали, за что?– Такие вещи полагается знать самому, дорогой, – справедливо возразила Прахова.Приезжий встревоженно закружил мимо кресел на лапах и резных комодов.– Надо смываться. Может быть, что за домом следят?– Явных признаков нет. Сюда вы проскочили благополучно, иначе они бы давно явились. Но береженого Бог бережет. Настя!.. Взгляни, милая, нет ли вокруг шпиков.Та взяла на кухне мусорное ведро и вышла.– Думаете, она справится?– Ах, молодой человек, мы с Настей прожили долгую жизнь, чего только не бывало! И пока справлялись.Помолчали.– Да вы не нервничайте. Если они тут, вы уйдете, как Александр Федорович.– Какой Александр Федорович?– Да Керенский же. Господи! – с неудовольствием пояснила хозяйка молодому невежде.– А как он ушел?– В дамском платье. Надо знать родную историю! …Да, так что там у вас стряслось? Раз вы пришли сюда, я должна знать.– Ну сделал я заход на экспертизу по делу Миркина, пугнул, чтоб молчала… а то, мол, придушу любимого племянника.– Какая кровожадность! – оживилась Прахова. – И что же?– Такая гадина попалась: да-да, говорит, конечно, а сама, выходит, побежала жаловаться!– M-м… нехорошо. Но что вас, собственно, толкнуло?– Борис взвешивал дома металл?– Как же иначе?– Тогда на весах найдут шлих.– Ай-я-яй!– Я хотел предотвратить.– Как жаль, что сорвалось! Задумано было талантливо. Н-да, боюсь, Борису придется туго. Впрочем, он довольно хитер.– Продать может?– Меня нет. Я его воспитала, как родного, вывела в люди. Он мне всем обязан. А вот вашего посредника… Он ведь теперь никому не нужен, только помеха, а?..– Если выберусь цел, я о нем подумаю. – Приезжий посмотрел в глаза старухе: они тоже горели молодо и зло.
* * * С немалыми предосторожностями и уловками добрался Приезжий до пивной. По всем приметам позади было чисто.В помещении, хорошо видном сквозь широкое окно, уже составляли один на другой столики, и лишь барабанщик ютился еще в уголке, сморенный ожиданием и несчетными пенными кружками, влитыми в утлую свою утробу.Растворившись в тени газетного киоска, Приезжий выждал, пока того выдворили на улицу. В растерянности он топтался у дверей, памятуя, что ведено отсюда не отлучаться. Однако пиво не греет, а лужи на глазах затягивало ледком, и спустя минут двенадцать Чистодел закоченел настолько, что презрел начальственное приказание. Он зарысил сначала вправо, но от угла повернул в противоположном направлении – в теплые недра метро.Приезжий незримо сопровождал его, молясь своему охотничьему богу, чтобы не оказалось иных сопровождающих. Нет, никого не интересовал продрогший вечерний прохожий, нырнувший в вестибюль под светящейся буквой «М».Здесь Приезжий взял Чистодела за локоть и повлек в безлюдный затишливый уголок.– Да куда ж вы делись?! Я всякое терпение потерял! Чуть не околел на морозе! Остался, как вошь без хозяина!.. – запричитал, заобижался, закапризничал Чистодел.Приезжий дал ему выговориться, отогреться и обрести способность порадоваться возвращению бесстрашного, отчаянного, мудрого товарища. Несколько ласковых фраз уверили Чистодела, что Приезжий никак не мог явиться раньше, выше головы занятый множеством хлопот.– Но дело выгорело – купца я нашел.Барабанщик преисполнился восхищения:– Да как же вам пофартило?– Секрет фирмы. А мужик что надо, возьмет товар, как у Миркина брал.– Кто ж он? – жадно спросил Чистодел– Экий шустрый! Много будешь знать – скоро состаришься. Пошли, примем на прощанье, грамм по триста – и в разные стороны.С физиономии барабанщика сползло радостное выражение.– Стало быть, меня побоку? – возмутился он. – Так, да? То был Чистодел лучший друг, а теперь под зад коленом?– Закон жизни, дорогой. Связь закоротилась, лишние руки кому нужны?– А мой парное? Я тут с вами бегал, сколько страху натерпелся. Это все за спасибо?!– Парное за мной. Доеду до места – вышлю. Тебе ведь до востребования? Координаты помню.Вроде и пообещал, но небрежно так, чтобы отделаться.– Пришлете вы, так я и поверил! – озлился Чистодел.– Слушай, мне некогда, встреча с купцом через два часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29