– Честно – вряд ли. Это как водка, присосался – не оторвешься.Хуже водки, пожалуй. Кудряшов откровенно делит людей на две категории: «хомо с деньгами» и «хомо без денег». Без денег – не человек, сор.– Но у вас уже все было. И на черный день, и на серый, и на голубой. Чего вам не хватало, чего еще не успели?– Э-э, мало ли! Не все выпито, не все съедено…– За триста тортов кто стоимость получил?– Ну, я. Все равно магазинщики вам скажут.– Почему акт подписали в одиночку?– Дай на подпись – дай и за подпись. А так – режим экономии.Ревизор ткнул Кудряшова в экземпляры накладной – тексты непозволительно различались. Тот сослался на ошибку и возобновил свои оправдательные речи:– Дело наше такое – пищевое, торговое. Не нами это заведено, не нами и кончится. Если хотите знать, еще в древнем мире у торговцев и воров был один бог-покровитель, даю слово!– Это Гермес, что ли?– Не помню, как его там звали, а сам факт знаменательный. Вот сидите вы и честными ручками на меня протокол строчите. А ведь могла судьба сыграть иначе: вы бы кончили по товароведению, а я – по юридической части. И могло бы сейчас все наоборот повернуться. Сколько угодно!Знаменский отмахнулся.– Ну как вы не хотите понять? Сначала боишься проторговаться. Чтоб недостачи не было, создаешь запас. Получил излишки – куда девать? За них же при ревизии тоже спросят!– Все ставите с ног на голову. У купца были предусмотрены нормы естественной убыли?– Раньше? Вроде нет.Естественная убыль, естественка. На случай, если усох; товар, попортился, мыши погрызли. Ох, эта естественка! Помоют пол в магазине перед ревизским снятием остатков – повысится влажность, и сразу прибудут сотни килограммов всего, что хранится в подсобках, – мука, крупа, сахарный песок, колбаса. На городских элеваторах малейшее изменение температуры дает лишние тонны продуктов. А на холодильниках? Подумать страшно: убавил на один градус заморозку (влага вымерзает или примерзает) – и вывози сотни тонн неучтенного мяса, рыбы, масла и прочего.Старорежимный купец обходился без естественки, не было ее, зато был хозяин. Хозяин исчез. Радовались, что навсегда. И пошла естественная убыль. Если б только крупы! Бережливости, порядочности, совести.– Что вы мне рассказываете? Зачем вам всем крутиться, ловчить? У вас есть нормы естественной убыли. И нормы такие, что на них можно жить припеваючи. Даже начальство прикармливать, даже сохранять честность.– Честность? Вон вы Масловой поверили, а она фюить!Знаменский вздрогнул.– Откуда сведения?– Слухом земля полнится, – злорадно сказал Кудряшов. Он посмаковал гол и добавил: – Это по-вашему можно припеваючи, по вашим нищенским, извините, потребностям. А у меня запросы! И у начальства…Он все булькал и булькал, поучая Знаменского. Модернизация, реорганизация, максимальное использование, профессиональное мастерство, перевыполнение… рот набит официальной фразеологией. Для разнообразия – Гермес, «плебейство» и тому подобное. В квартире (даже в ванной) иностранные журналы с яркими картинками – претензия на образованность. А пишет «риорганизация» и даже «жыры».Зазвонил внутренний телефон, ближайший ревизор отреагировал:– Знаменского? Есть Знаменский.– Давайте, кто там, – сказал тот.Голос Масловой подбросил его со стула, выпрямил.– Где вы находитесь?! Поднимайтесь ко мне в кабинет, заказываю пропуск!Она вошла тихая, покаянная. На висках седина!.. Н-да, любовь. Жестокая подчас штука.– Мне очень жаль, что все так получилось, но…– Вы ко мне из дома, Ирина Сергеевна?– Нет.– С мужем виделись? Он вас обыскался.– Нет.– Так… – Знаменский по памяти набрал номер. – Николай Семенович, ваша жена у меня… Да, получите из рук в руки через час-полтора. И не забывайте наше условие.Женщина съежилась и не знала, как вымолвить, что домой ей нельзя, что все порушилось.– Ирина Сергеевна, он счастлив, что вы вернетесь, – раздельно проговорил Знаменский. – Он намекал, что виноват перед вами, он погорячился.Воскрешение. Будто обрызгали живой водой. Если этот ее высокопорядочный, если он… он у меня света не взвидит!– Я убежден, что все между вами уладится. Отдохните пока. У следствия к вам немного вопросов, в основном мелкие и не к спеху.Она не слышала.Интересно, через сколько минут начнет пудриться? Через пять – сам с собой побился об заклад Знаменский.– Пал Палыч!! – задохнулась от прилива чувств.Он отозвался ворчливо:– А что Пал Палыч? Не приди вы сегодня сами – была бы получена санкция на арест.Маслова прикусила губу, скулы закраснели пятнами.Не сама?.. Ладно уж, не тушуйся, чего там! Важно, что явилась. А сама или надоумил добрый человек – спасибо ему! У тебя выпытывать подробности не стану.– Ирина Сергеевна, будем считать, что вас выручила судьба.Вот так. И пора уже тебе пудриться. Который с гражданским долгом – он любит красоту. Но боится.Надо подогревать его страх.Знаменскому удавалось это делать в течение нескольких лет, пока Маслова не умерла в заключении. Скоропостижно и – он надеялся – безболезненно.А незадолго до того встретил на улице ее мужа с эффектной блондинкой под ручку. Знаменский смотрел в упор, но у мужа недостало характера поздороваться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14