Были свободные кондизделия – мы отправляли.– Но почему в магазины одного-единственного торга?– Случайность.– А не потому, что в этом торге работает ваш брат?– Какой еще брат? – Кудряшов хмуро почесал толстый нос.– Да младший, Валентин Петрович. Не припоминаете? Он судился за должностное преступление, когда освободили, женился и взял фамилию жены. Вы – Кудряшов, он нынче – Муратов. Припомнили?В наступившей паузе Кудряшов все сильнее пыхтел, соображая, от кого пошла молва.– Ага… – протянул, озлившись, – вот оно что… Ну, Иринушка, ну, лапочка! Один раз случай вместе свел, а до сих пор не забыла! Нет, скажите на милость, какой ее черт за язык тянет?! Теперь вот братана припутала. Э! – спохватился он. – Нашел кому жаловаться!Знаменский улыбнулся.– Обошла она вас, даю слово! Что ни скажет – всему верите. Известное дело – баба, собой недурна, вот и растаяли. А следователь должен какой быть? На три метра под землю видит, а в душе сталь!.. Нет, по-вашему, я злодей, а она невинная овечка, да? Только об меня замаралась, с детским мылом помыть – и порядочек. Да если хотите знать, иной месяц ей куш больше моего доставался! Вся между нами разница, что я расходовал на разных кошечек, а она – на одного своего кота с котятами!Насчет кошечек – да, падок Кудряшов до женского пола. И все они у него пышнотелые, цветущие первой молодостью. Но, пожалуй, не похотлив, сами летели на огонь. Щедр он был порой с кошечками до безрассудства. Гуляй, Манька, ешь опилки, я директор лесопилки. А с женой разведен и не детолюбив: платил алименты с зарплаты – и только.– Я Маслову не оправдываю. Куда человек тратит деньги – это кому что нравится.– Вот наконец вы здраво рассуждаете. Но, Кудряшов, мне небезразлично, как кто пришел к преступлению. Сам искал, где плохо лежит, или втянули по слабоволию. И второе: как относится к своему прошлому – жалеет, что воровал, или жалеет, что попался. Маслова отдала деньги и ценности, а не устраивала тайников в ванной, как вы. Она…– Думаете, все отдала? – прервал Кудряшов. – Ни в жизнь не поверю! Сережки с брильянтами отдала?– При мне из ушей вынула.– А золотые часы?– Отдала.– Три колечка?– Да отдала, не волнуйтесь, – потешался над его усилиями Знаменский. – Поговорим лучше о вас.– Погодите. Портсигар гравированный, по краям по изумруду, отдала?Знаменский рад бы оглохнуть. Неужели мордой в грязь? Непохоже, что врет.– Откуда вы знаете ее вещи?– Знаю, я ее к своему ювелиру пристроил, хорошую вещь просто так не достанешь. Так вот, портсигар и еще – отличный браслет с камушками, сам сначала хотел взять. Отдала?– Опишите портсигар и браслет подробней.– Ага-а!.. Вот вам ваша Маслова!Уел он меня, подлец. Ох, как уел!Масловой Знаменский едва дозвонился, короткие гудки выводили из себя. Подошел муж, заорал нервно: «Да! Да!» Знаменский назвался, и на том конце провода будто умерли. Что с красавчиком стряслось? Ни бе ни ме. Но все-таки прорезался голос, и по мере того, как он говорил, Знаменский мрачнел и стискивал трубку.– Куда?! – заорал и он. – Как не знаете?! Паспорт взяла с собой?.. Слушайте, меня не интересуют ваши эмоции! Я освободил вашу жену под подписку о не-вы-ез-де, понимаете?.. Жду вас немедленно!.. Что-что?.. Ах, время… – действительно был восьмой час. – Завтра к началу дня, минута в минуту!Еле разлепил пальцы, и тут вошел Томин.– Не в духах?Томин вернулся из сыщицкого турне, настроен был рассказать, какой он молодец, и вообще поболтать за жизнь.– Как насчет того, чтобы собраться у меня вечером?– Обсудим, – неопределенно ответил тот. – Прости, секундный звонок… Смолокурова, – попросил он в трубку. – Миша, сидишь еще? Вынужден сообщить: по-видимому, Маслова скрылась…Зато Зина встретила Томина сердечно и приглашение приняла без раздумий.– Зинуля, мать обещала тряхнуть стариной и состряпать что-нибудь подлинно армянское!(Она наполовину армянка, отец наполовину украинец, вырос Томин в Киеве, и быт в семье сложился «винегретистый»).– Роскошно, Шурик, у меня уже слюнки текут.Да и по друзьям она соскучилась. Шурика долго не было, а Пал Палыч погружен в ресторанные свои труды, в экспертизах не особо нуждается и забегает редко.– Удачно съездил?– Целая эпопея, за ужином изложу. Да, у Паши сбежал кто-то?– Я ничего не знаю.– Какая-то Маслова.– Маслова?! – ахнула Кибрит. – Бедный Пал Палыч! О Масловой она слышала – Знаменский делился радостью после визита к Скопину…И за ужином не обошлось без толков на ту же тему. Пал Палычу могло прилично нагореть.Наутро Томин отправился к Смолокурову, тот выдал полную информацию. Оба оперативника сошлись во мнениях относительно либерализма Знаменского. Томин сердито мерил ногами кабинет:– Хотел бы, как поется, в единое слово, но меньше трех никак не получается!.. Воровать у них здоровья хватает, а сидеть – сразу все больные! Главное, зрение слабое, не могут видеть небо в клеточку!Смолокуров утонул в наваленных по комнате гроссбухах, одни брови шевелились в такт движению Томина.– Давай вот что – давай не кипятиться. Понимаешь, если прикинуть со счетной линейкой, бежать ей ни к чему.– Да?.. А никто из коллег не был, случаем, заинтересован, чтобы ее того?– Нет, такой вариант отпадает.– Тебе видней. Что-нибудь предпринято для розыска?– Прошло всего ничего, как мы узнали. Больно ты скор, чужими-то руками!– Могу предложить свои.– Серьезно?– Если не сочтешь за обиду, что лезу в твое дело.Смолокуров улыбнулся редкой своей скупой улыбкой.– Не сочту. Тем более что у меня горы документов непаханых.– Я же чувствую – надо помочь! – оживился Томин. – Чем быстрее мы ее водворим на место, тем меньше будет шуму, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14