«Квиты» — думал Ледогоров, спускаясь по лестнице и подбрасывая на ладони теплый желтый цилиндр. Солнце темнело и оседало на крыши багровыми вечерними лоскутами. Жара не спадала.
* * * Юра Петров старательно заполнял за своим столом бланк административного задержания. Рядом на скамье скучал худой похмельный мужик с пустыми скотскими глазами. Ледогоров уселся на стол, сминая разложенные бумаги.— Я же просил!Рука ухватила помдежа за галстук.— Ты что?— Как человека просил!Ледогоров потянул худенького Петрова на себя. Тот испуганно выпучил глаза. Задергалась ниточка усов над верхней губой.— Хорэ, мужики!Вокруг засуетился народ.— Я же сказал: никаких звонков.Фуражка соскочила с головы Петрова и скатилась на пол. Он испуганно уперся руками Ледогорову в грудь.— Да что я, виноват, что его Шалимов забрал?! У него спрашивай! Я-то при чем?!— Что? — Ледогоров ослабил хватку. Его сразу оттащили.— Ничего! — Петров чуть не плакал. — Шалимов, начальник ОБНОН — ответственный от руководства РУВД. Он сказал, что этот твой Жерехов в отделе уже больше трех часов, а ты уже от работы отстранен и выпустил его.Ледогоров сел, чувствуя, как покрывается испариной. Стало неудобно.— Чуть не задушил, — Юра поднял фуражку. — Дурак.Ледогоров чувствовал себя полным идиотом.— Юра, извини, пожалуйста.Петров одернул китель.— Чуть что — сразу дежурка. У себя раз беритесь сначала.— Ну извини. С меня по л литра.— Литр.— Ноль семь.— Только «ливизовской».Петров наконец улыбнулся. Мужик на скамье продолжал смотреть перед собой тупым взглядом.— Кстати, ствол сдай. Приказ Григоренко.Ледогоров фыркнул.— Я же еще не уволен.— Извини. Мне приказали — я делаю. Пошли, оружейку открою.На площадке второго этажа Ледогоров встретил Шалимова. Начальник ОБНОНа разговаривал с кем-то по «мобильнику». Увидев его, тот прервался, закрывая мембрану рукой.— Ты чего треплешь, что меня сажают? Совсем охренел?В глазах металась плохо скрываемая тревога. Ледогоров пожал плечами.— Я вчера в УСБ был. Там слышал. Думал, ты знаешь.До четвертого этажа пришлось идти, сдерживая смех.За окном небо приняло оттенок морской волны. Солнце утонуло за линией домов. Он закурил, открыл сейф и стал аккуратно составлять акт передачи дел.
* * * Горячий ветер рвет занавеску, наполняя комнату своим жгучим дыханием. Иссиня-черная ночь затопила все, поблескивая тусклыми точками звезд.— Ты спишь?— Нет.— Почему?— Думаю.Внизу, как всегда, шипит магнитофон. Старая забытая мелодия. «Шербурские зонтики». Французская тоска в питерском дворе.— Что-нибудь случилось?— Жизнь меняется.— Это хорошо.— Не знаю.— Волнуешься?— Боюсь.— Кого?— Себя.Она обнимает его, ища губы.— Я всегда буду тебя защищать.В темноте негромко стонет саксофон. Жарко.
* * * Утро ничего не изменило. То же ядовито-синее небо. То же рыжее солнце. Та же духота. Те же мысли. Ледогоров проснулся и долго лежал, смотря в потолок и слушая, как на кухне Юлька возится с завтраком. Было около одиннадцати. Наконец она заглянула в комнату.— Проснулся? Вставай! Кофе горячий.Он улыбнулся.— Причешись!— Потом.Прихлебывая черный сладкий напиток и жуя оладьи, Ледогоров смотрел в окно. Двор замер в субботней утренней истоме. Большинство занавесок было еще задернуто. Стояла тишина, изредка нарушаемая звуком шагов внизу.— Папа звонил, — Юлька намазала бутерброд маслом. — Спрашивал, как у тебя дела.Он кивнул.— Ты сказала, что хорошо?Она откусила кусочек.— Сказала, как есть.— То есть, хорошо.— Тебе виднее.Ледогоров отвернулся от окна.— В каком смысле?Она погладила его по руке.— Ты-то сам знаешь, что для тебя хорошо?На сковороде зашипело масло.— Оладьи угробишь. Принеси телефон.Она выключила конфорку.— Ты забыл сказать «пожалуйста».— Пожалуйста!Она вышла. Где-то за одним из сонных окон вдруг заплакал ребенок. Жалобно и испуганно. Ледогоров вздрогнул.— Вот! Звони пожалуйста!Он придержал ее.— Спасибо. Извини. Хорошо для меня — найти как можно быстрее нормальную работу.Она усмехнулась.— Ледогоров! Ты и нормальная работа — это фантастика. Я пошла причесываться.Он допил кофе и набрал номер.— Коля! Это я. Да, выезжаю.Ребенок умолк. Припекало солнце. Двор начал просыпаться.
* * * Самолеты казались огромными белыми птицами, дремлющими под полуденным солнцем на прогретом бетоне аэродрома. Ледогоров всегда любил аэропорт. Захотелось взять Юльку и немедленно улететь в первом попавшемся направлении.— Нравится вид? — Павловский расстегнул ворот форменной рубашки и полез в холодильник. — Пиво будешь?Ледогоров помотал головой.— Я в завязке.— Тогда минералки.— Пойдет.Было свежо. Тихо гудел кондиционер.— В общем, так, — Коля разлил «Нарзан» в стаканы. — Начнешь с грузового терминала. Работа суточная. С ребятами познакомлю. Там старший — мой человек. Зарплата — не супер, но больше, чем в ментовке, к тому же, как ты понимаешь, это не главное. Сложного ничего нет…— Подожди, — Ледогоров отпил холодной воды. — Что делать-то надо будет. Я…Павловский усмехнулся.— Что делать? То, что я скажу. И как скажу. — Он достал из стола пачку «Давидофф». — Кури, Саня. И не парься. Пойми, работа — ерунда. Мне что — супер-инспектор нужен? Мне надежный человек нужен! Инспекторов у меня — жопой ешь. Здесь главное — команда. Обещаю — с голоду не помрешь! Потом и свои темы появятся. Дело наживное.Ледогоров вытащил из пачки сигарету, закурил, поморщился и, затушив, вынул свой «Винстон».— Ты увидишь, грузовой терминал — это…Белый, изящный аэробус величественно выруливал на полосу.— Коля, — Ледогоров не отрывался от стальной птицы.— А?— Ты в «ментовке» взятки брал?— Нет, — Павловский удивленно умолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58