Так что — как всегда: быть, или не быть, расколется, или нет. Пошли — у меня трудовой энтузазизм.С утра город покрывала серая, едкая дымка. В воздухе висел запах гари. Солнца не было видно, но дышать от этого легче не стало. Прохожие морщились. Некоторые даже дышали через платки.— Торф горит! — Полянский откашлялся. — Передавали, в Москве вообще жопа.Они свернули с Маяковской на Рылеева и без труда нашли нужный дом. Синяя «копейка» ярким пятном выделялась в углу двора. Ледогоров машинально отметил, что до Радищева — рукой подать. Вдвоем быстро осмотрели снаружи заслуженный агрегат. Ничего особенного. Потертый, местами ржавый и облезлый «жигуленок». Даже сигнализации нет. Дворик был приличный, с газоном, на котором росло несколько кустов. Маленький мальчуган в красной панамке сосредоточенно поливал их из допотопной пластмассовой лейки. Его бабушка, сидя на скамейке, зорко и тревожно наблюдала за их кругами вокруг машины.— Пошли, — Ледогоров тронул Полянского за плечо. — А то сейчас ментов вызовут.Тот прыснул от смеха.— Подожди секунду!Он направился к бабушке.— Доброе утро! Уголовный розыск! Помогите нам, пожалуйста…Ледогоров рассматривал нужную парадную. Квартира находилась на третьем этаже и, если порядковая нумерация сохранялась, выходила окнами во двор. Он задрал голову. Ни черта не было видно. Крыша вообще терялась в сером горячем тумане. Вернулся Сергей.— Вася — мужик нормальный, малопьющий, вежливый. Вышел года три назад. Сидел за драку. Живет с женой и двумя спиногрызами. Жена работает в ателье на Суворовском. Машину всегда ставит здесь. .Пошли. Должен быть дома.В парадной попался навстречу невысокий крепкий мужик с острыми, глубоко посаженными глазами, который бросил на них изучающий взгляд. На нем были «вареные» джинсы, футболка и матерчатый жилет со множеством карманов, купленный, видимо, в охотничьем магазине.Лестница оказалось чистой, стены выкрашенными в приятный бежевый цвет, дверь квартиры — металлической, обитой деревянными рейками.Ледогоров позвонил. Воцарилась тишина.— А если наш стрелок у него живет? — предположил Полянский.— Вряд ли. Семья все-таки.— Кто там?Голос был совсем детский. Ледогоров взялся за ручку.— А папа или мама дома?— Мама на работе, а папа только ушел.Они переглянулись. На дворе, чихнув, завелся двигатель.— Идиоты!Скакать вдвоем через ступеньку на узкой лестнице было неудобно. Ледогоров больно врезался плечом в косяк входной двери и, пропустив Полянского, выскочил наружу.«Копейка» стояла на месте с работающим двигателем и открытым капотом. Уже знакомый мужик прикуривал у группки откуда-то появившихся студентов, дымящих посреди двора. Оба, сразу успокоившись, перешли на шаг. Полянский засунул руки в карманы брюк. Жужжали мухи. Бабушка, косясь на них, тянула юного натуралиста за руку.— Быстро пойдем домой.— Ба! Я еще не все деревца напоил!Любашев подошел к своей машине и захлопнул капот. Полянский начал обходить «кружок» студентов слева. Ледогоров сдвинул «кенгурушку» со стволом вперед и подался правее.— На теормехе лысый точно «завалит»…— Ленка подругу возьмет…— Кондрату из германщины предки такой аппарат привезли…Где-то истошно заорала кошка. Любашев открыл водительскую дверь и в последний момент обернулся, явно ища их глазами. Полянский пинком ноги захлопнул дверцу и прихватил его за плечо.— Спокойно, Вася! Милиция!Ледогоров взял водителя в «коробочку» с другой стороны. Тот на секунду напрягся, затем мгновенно расслабился,— Чего такое, мужики?! Я стою, я спокойно!Ледогоров быстро похлопал его по карманам.— Документы есть?— В «барсетке», в машине.Студенты минуту смотрели на них с интересом, затем продолжили разговор.Полянский открыл дверцу и извлек «бар-сетку».— О! А это что? — он снова нагнулся и достал из-под сидения телескопическую железную дубинку.— Я… Это… Это я нашел.— И нес сдавать. — Ледогоров вытащил из-за ремня неизменную папочку с бумагами — главным оружием, опера. — Серж, зови этих ребят в понятые. Будем осмотр машины писать!В отдел ехали на «копейке». Сидящий за рулем, Любашев морщил лоб. Он не казался ни испуганным, ни обескураженным. Только спросил: «На Чехова?» и, получив ответ, кивнул. Возле входа в отдел он аккуратно закрыл машину и протянул Ледогорову ключи. Тот подумал и покачал головой.— Оставь себе. Пока.В кабинете Любашев сел на указанный стул и, склонив голову набок, выжидающе посмотрел на них. Полянский сходил к себе и принес чайник.— Кофе будешь?— Нет, спасибо.— Можешь курить.— Спасибо. Не хочу пока.Ледогоров усмехнулся.— Потом можем уже не разрешить.Любашев пожал плечами.— Ну что ж делать.Он держался спокойно. Не задавал вопросов. Не бузил. Ждал их первого хода. Ледого-ров оседлал стоящий перед ним стул и закурил.— Тебя не удивляет, что ты здесь, Василий?Он подумал, что если Любашев попросит обращаться к нему на «вы» — можно «сливать воду». Ничего не получится.— Нет. Вы же милиция. Значит, есть ко мне вопросы.Лицо у него было внимательным, без тени волнения. Полянский присел рядом на крышку стола.— Правильно! Вопросов море! У нас, у прокуратуры и еще кое у кого, кто хотел бы найти тебя раньше нас.Что-то мелькнуло в глубоких, подвижных глазах.— Не понимаю. При чем прокуратура? Чего меня искать? Я дома живу, по месту прописки.За окном было серо, как осенью. Вездесущий запах гари забивал ноздри. Духота кабинета мгновенно проступила потом на лицах. Под мышками набухали влажные пятна.— Бандитизмом занимается прокуратура. Ты же человек опытный. Понимать должен.Любашев махнул рукой. Это было его первое движение в кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58