Беспощадное оранжевое солнце угадывалось сквозь копоть выхлопных газов. Ледогоров выругал себя, что не додумался идти сквозь вокзал, но снова видеть Семена Петровича не хотелось. Он вздохнул и зашагал в сторону Гончарной улицы.
* * * В какой-то миг ему даже показалось, что этот момент не наступит никогда. Но автобус зашипел, захрипел и, растворив железные оковы, выплюнул его из похожего на сауну салона. Вслед посыпались крупные коренастые женщины с авоськами и компания школьников с магнитофоном и дежурным пакетом апельсинов. Почему все всегда тащат в больницу именно эти оранжевые плоды? Ледогоров глубоко вдохнул горячий, не освежающий воздух, проверил наличие сумочки со стволом, «ксивы», бумажника, пуговиц на джинсах и двинулся в сторону возвышающейся посреди пустыря башни Института Скорой помощи. В холле сновали туда-сюда женщины в белых халатах. Под пустыми вешалками зачем-то в середине лета скучала гардеробщица. Он подошел к окну «Справочной».— Галустян Рафаэль Михайлович, доставлен ночью двадцать шестого.Седая женщина в очках скользнула по нему равнодушным взглядом и уткнулась в списки.— Девятый этаж, третья хирургия, палата девятьсот тринадцать.— Спасибо.Солнце било через огромные витринные окна, нагревая и без того плотный больничный воздух. У турникета его схватила за руку маленькая пожилая женщина со злым лицом скандалистки.— Куда?! А обувь переодеть?Он показал удостоверение.— Я по рабочему вопросу.Она еще больнее сжала его руку.— Нельзя! У меня указания! Ну и что, что милиция!На мгновение он позавидовал Семену Петровичу. В его времена было явно проще работать. Высвободить руку оказалось не просто.— Извините, я же сказал, что у меня служебный вопрос. Мне необходимо опросить…— Меня не волнует, чего вам надо! — женщина загородила проход. — Без тапок — не пущу.Она явно принадлежала к разряду людей, видящих в таких скандалах смысл жизни. Мимо прошли двое стриженных спортивных парней в дорогих костюмах и остроносых туфлях. Передний оттер ее плечом и она безмолвно посторонилась.— А эти? — кивнул Ледогоров.— Это к главврачу! — нашлась женщина-цербер.— Тогда я тоже к нему!Ледогоров сильно оттолкнул ее руками с дороги и прошел к лифту. Она не закричала, не побежала за ним, а, повернувшись, как ни в чем ни бывало, засеменила к гардеробщице.— Валя! Давай чаю попьем!В ожидании лифта он пытался понять, сколько еще в этой стране хамство будет универсальным способом общения.На девятом этаже было пустынно. В холле стоял некогда модный гобеленовый диван. В воздухе висел тяжелый, ни с чем не сравнимый больничный запах. За дверью с надписью «3-я хирургия» скучала за столиком миловидная русоголовая девушка в белом халате.— Здравствуйте.— Здравствуйте. Вы к кому?— К Галустяну.Она посмотрела на него внимательней.— К нам вообще-то без тапочек нельзя.— У меня особый случай.— Почему?— Я киллер. Пришел его добить, а в тапочках убегать неудобно. Шучу. — Ледогоров показал удостоверение.— Жаль, — она вздохнула.— Чего жаль? — не понял он.— Что не киллер. Достал уже. — Она кивнула в глубину коридора. — Девятьсот тринадцатая палата. У него жена.— Кто? — Ледогоров на секунду задержался.— Же-на, — девушка скорчила гримаску. — Якобы.Перед тем, как толкнуть дверь с криво приклеенными цифрами 913, Ледогоров на всякий случай постучал. Первое, что бросалось в глаза внутри одноместной палаты — это огромная куча продуктов на столе. Здесь были и помидоры, и острый перец, и персики, и сулугуни, и лаваш, и тарелочки с шашлыком, и даже бутылка коньяка. Ледогоров мгновенно почувствовал, как рот предательски наполняется слюной. Время обеда давно наступило. Рядом со столом лежал, вздернув на растяжки ногу и руку, огромный бородатый кавказец с пухлым круглым лицом. На стуле возле него сидела крашенная высокая блондинка с синими губами и черными ногтями. На вид ей можно было дать лет двадцать пять, из чего Ледогоров заключил, что ей не больше двадцати. Он давно навидался таких кавказских «жен», заполнивших рынки и торговые зоны у станций метро, готовых на все за дозу, шашлык и колготки, наивно верящих в будущий брак со своим очередным любимым.— Здравствуйте! — на свет автоматически появилось удостоверение. — Моя фамилия — Ледогоров. Я из уголовного розыска. Веду дело о нападении на вас.— Вах! Здравствуйте! — Галустян задергался на своих растяжках. — Проходыте, па-жалу ста! Галя, дай стул, да! Кущать будете?Девица молча встала и, подвинув свой стул Ледогорову, отошла к окну. В палате было приятно прохладно — в углу работал китайский микрокондиционер.Ледогоров опустился на стул.— Спасибо, я обедал. У меня к вам несколько вопросов.Галустян улыбнулся и здоровой рукой похлопал его по колену.— Э-э, дарагой, па-атом вопросы! Давай щащ-лык кущать, коньяк пить.По его знаку блондинка засуетилась вокруг стола. Ледогоров тоже улыбнулся и жестом фокусника извлек из-за ремня джинсов пластиковую папку с бланками объяснений.— Рафаэль Михайлович, к сожалению я тороплюсь. Шашлык в другой раз, а сейчас расскажите еще раз, что с вами произошло.Галустян разочарованно поцокал языком и жестом остановил приближающуюся с двумя стаканами коньяка девицу.— Что тут рассказывать, да? — он закатил глаза и выпятил нижнюю губу. — Ехаль на свой машина. Два парня, маладой, просят — падвези рядом. Ми покажем, гаварят. Я что? Минэ нэ жалко! Садытесь, гаварю. Дэнэг минэ нэ надо! Просто хате л помощь сдэлать, пани-маэшь? Прыехалы, а они пыстолеты минэ — раз! — Галустян ткнул указательным пальцем себе в лоб. — Виходы из машина! Я гаварю — стрэляй, сабака! Убэй минэ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58