Жаров тщательно наполнил стакан до половины. Ледогоров задумчиво взъерошил волосы.— Ну и чего ты по ним делаешь?Жаров пьяно усмехнулся.— А ничего! Они что, на вокзале что ли, водил опускают и «герычем» банкуют? У меня все спокойно! Это что вы по ним делаете?! Твое здоровье.Он приподнял стакан. Ледогорову надоело. Он поднялся.— Пошел ты, Гена…— Сам иди!Жаров резко опустил руку. Водка выплеснулась на ободранную крышку стола. Неожиданно лицо у него стало жестким и абсолютно трезвым.— Ты думаешь, я не пробовал ничего? Не забывай — у нас здесь государство в государстве. Свой РУБОП, свой УБНОН, своя прокуратура. И все подчинено Дороге. А Нурик на Дороге — это величина. Мне быстро намекнули, сколько бывает на путях несчастных случаев. Да и не надо никому ничего. Опера здесь по десять лет сидят на своих местах. У них все давно ровно. Заодно и за мной присматривают.Он резко опрокинул в рот остатки водки. Ледогоров снова сел.— Так вали отсюда.Жаров поморщился.— Куда? Мне до пенсии семьсот два дня. — Он посмотрел на часы. — Через пять часов останется семьсот один.Ледогоров усмехнулся.— И куда потом? Водку целыми днями жрать?Жаров прикурил «беломорину» и покачал головой.— Водку жрать я и здесь могу. Бежать. — Он посмотрел в окно. — В тайгу, на Землю Франца Иосифа, на Северный Полюс. Туда, где людей поменьше.— От себя не убежишь, — Ледогоров встал, — а это, по-моему, то, чего тебе хочется. Давно не понимаю, что с тобой происходит. В общем, как я понял, ты мне — не помощник?Жаров разогнал рукой вонючий дым.— Мог бы — помог бы. А так — извини.— Бывай.Ледогоров все-таки протянул руку;— Ты тоже.Жаров слегка придержал ее.— На воротах, на Полтавской «вохровец» есть старый, Семен Петрович. Он все примечает, учет машин ведет заезжающих. Скажи, что я порекомендовал. Может, полезно будет.— Спасибо.— Не булькает.Ледогоров подумал.— А с Нуриком можешь мне встречу организовать?— Зачем?— Поговорить.Жаров фыркнул.— Бесполезняк.— Ничего не теряю.— Я для него не лучшая рекомендация, но попробую.— Еще раз спасибо.— Все так же не булькает.Ледогоров закрыл за собой дверь. Сразу же навалилась духота. В коридоре несколько милиционеров шустро шмонали огромные дорожные сумки то ли вьетнамцев, то ли китайцев. Он не видел, как в кабинете Жаров долил в стакан остатки «Охты» и, глядя на дверь, грустно улыбнулся.— Какой же ты счастливый, Саня, что не можешь знать, что со мной поисходит.Где-то истошно гудела подходящая к перрону электричка. Горячее полуденное солнце аккуратно щупало окно своими вездесущими лучами.
* * * — А почему Геннадий Олегович сам не пришел?— Он занят. Если хотите — можем ему позвонить.За воротами протяжно засигналил очередной автомобиль. Рев клаксона ассоциировался с трубным зовом слона в джунглях.— Не надо. Извините, я сейчас.Семен Петрович спустился из будки. Ледогоров огляделся. В каждом казенном помещении есть что-то, говорящее о его работниках. Он был уверен, что пепельница из снарядной гильзы, маленький портрет Сталина и книга с биографией маршала Жукова принадлежат его сегодняшнему собеседнику. «Вохровец» оказался подтянутым узколицым стариком в сером отглаженном костюмом со значком Ворошиловского стрелка и парой орденских планок. Пыхтя выхлопной трубой, в ворота протиснулся КАМАЗ с областными номерами. Старик поднялся обратно.— Итак, слушаю вас. Простите, как ваше имя-отчество?Он снял на секунду круглые очки с толстыми линзами и энергично потер глаза.— Александр Игоревич. — Ледогоров снова протянул раскрытую «ксиву».— Спасибо, спасибо. Я уже прочитал. — Семен Петрович надел очки обратно. — Слушаю вас, Александр Игоревич.Ледогоров вздохнул.— Совершено преступление, — начал он, — подозреваются лица кавказской национальности, имеющие притяжение к товарной станции. Есть номер машины одного из интересующих лиц. Геннадий Олегович сказал, что у вас ведется учет автомашин, заезжающих на территорию.Семен Петрович слушал и кивал, полуприкрыв глаза. На момент Ледогорову показалось, что старик задремал.— У вас есть фото? — неожиданно спросил он.— Простите, что?— Фотографии подозреваемых у вас есть?Ледогоров пожал плечами.— Есть, но я хотел бы посмотреть журнал регистрации…— Успеете. Давайте сначала фотографии.Голос у Семена Петровича налился металлом. Глаза прищурились. Лицо стало еще острее. Он походил на старую, но еще опасную овчарку.— Смотрите, — Ледогоров протянул взятые с собой снимки, — вот наш потерпевший.— Толстый?— Да.— Я его знаю, — старик снова снял очки и принялся тереть глаза. В этот момент лицо его расслаблялось и он походил на обычного доброго дедушку-пенсионера из-за «доминошного» столика. — У него синий «мерседес», в номере три двойки.Ледогоров шумно выдохнул и достал сигарету. Ситуация становилась интересной.— Он ездил по специальному пропуску от нашего грузинского князька. — Продолжил Семен Петрович. — Понимаете, о ком я говорю?Ледогоров кивнул.— У нас сейчас все «черножопые» по его пропускам ездят. Этот жирный говнюк часто бывал. Важный как барин. Так и хотелось поставить его на колени и с нагана в затылок.Ледогоров поежился. В голосе старика сквозило неприкрытое знание предмета разговора.— Когда он приезжал последний раз? — наконец спросил он, прикуривая.— Дня два назад, — Семен Петрович достал из стола пачку «Примы» и раскрыл лежащий перед ним журнал. — Точно! Двадцать пятого.Ледогоров почувствовал, как холодные буравчики засверлили в груди. Стрельба произошла в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. Начинал вырисовываться день Галус-тяна перед покушением.— Во сколько он уехал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58