Та половина комнаты, где находился камин, была несколько ниже, жалюзи опущены, скрывая вид из окон. Карл решил, что находятся они довольно высоко, по крайней мере, на десятом этаже. Оглядевшись, он заметил дверь, видневшуюся за железной винтовой лестницей, которая вела на второй этаж квартиры. Было очевидно, что они находились в очень приличных апартаментах. Карл неожиданно рассмеялся, вспомнив, в каких условиях жил сам, чтобы установить контакт. Пять человек враждебно и недоуменно уставились на него. Карл увидел свободное кресло, стоявшее несколько в стороне и, очевидно, предназначенное специально для него.
- Так, - добродушно сказал он, усаживаясь и осторожно снимая куртку, чтобы никто не заметил заткнутый за пояс пистолет, - вы, значит, пригласили меня на вечеринку. А не проще ли было позвонить и спросить, согласен ли я?
- Мы не хотели лишнего риска, мы работаем очень аккуратно, - ответила женщина, которая, видимо, была старшей и которую Карл без труда узнал, равно как и всех остальных. Да, она была главной, во всяком случае, она руководила.
Фредерике Кункель была на четыре года моложе своей сестры Ханны, приговоренной к пожизненному заключению и сидевшей в Штамхайме. Сестры Кункель ненавидели Швецию из-за неудачной попытки захвата западногерманского посольства в Стокгольме в 1975 году. Кто-то из налетчиков неумело обошелся с ручной гранатой, и она взорвалась, убив одного из террористов и ранив двоих. Один из них, так называемый специалист по взрывчатым веществам, Зигфрид Хаузнер, умер от побоев и жестокого обращения во время высылки из Швеции в Западную Германию. Шведское правительство, следовательно, было виновно в гибели террориста. Именно этим, наверное, можно объяснить ненависть сестер Кункель к Швеции. Примерно такая версия была у Ведомства по охране конституции. Карл, конечно, не мог судить, насколько она была точна.
Фредерике Кункель относилась к находящимся в розыске лицам, у которых не было каких-либо особых примет, что на языке полиции означало: татуировки, шрамы, различные повреждения и увечья и все прочее, от чего нельзя избавиться. Ей было где-то между тридцатью и сорока годами, но выглядела она значительно старше, возможно, из-за своей чрезвычайно старомодной одежды - твидового костюма и коричневых туфель на высоком каблуке. Ее небольшое круглое лицо имело немного забавное, но в общем приятное выражение.
Рядом с ней на диване сидел, без сомнения, сам Вернер Портхун, тридцати четырех лет, кареглазый, 180 см, с длинным шрамом от ожога на левой щеке, который не могла скрыть даже окладистая борода. Его коварное лицо полностью соответствовало изображению на полицейских плакатах.
Прямо напротив Карла, по другую сторону продолговатого журнального столика из розового мрамора, сидел Мартин Бер. Это он разыгрывал роль полицейского при захвате Карла. Это его разговор по телефону с Хорстом Людвигом Ханом (которого здесь не было) послужил непосредственной причиной всей операции, причиной того, что Карл наконец оказался в этой комнате. Мартин Бер, 195 см, со шрамом в 6 см на левом предплечье. У него не было большой бороды, как на плакате, а только миниатюрная эспаньолка, плохо подходившая к его грубой внешности. Если уж кто-либо из этой компании и должен разыгрывать полицейского, то эту роль, без сомнения, получит он.
На мраморной столешнице перед Мартином Бером лежал пистолет, который действительно был бельгийским - "Фабрик Насьональ", DA-140, 9-мм калибра. Это - полицейское оружие, прежде всего бельгийской полиции, но не только: по крайней мере в пяти-шести странах полиция снабжена этим простым надежным пистолетом с наружным курком и обычным предохранителем. Оружие демонстративно лежало рядом с Мартином Бером, больше чем в трех метрах от Карла. Но, как он заметил, пистолет был поставлен на предохранитель.
На диване против Фредерике Кункель и Вернера Портхуна сидели две женщины, которые внешне казались до смешного похожими, почти как сестры, но вели себя абсолютно по-разному.
Моника Райнхольд была точной копией своей фотографии на полицейских плакатах: тридцать два года, 170 см, две маленькие волосатые бородавки (или, если хотите, два симпатичных пятнышка выше левого угла рта) и большое коричневое родимое пятно слева на шее. Она даже не позаботилась избавиться от него, хотя это пятно фигурировало в описании на плакате, размноженном тиражом свыше миллиона экземпляров. Она слегка косила и улыбалась полуоткрытым ртом так, что, будь Карл где-нибудь в другом месте, он бы это растолковал однозначно.
Ева Сибилла Арнд-Френцель была также похожа на свое описание, хотя немного изменила внешность по сравнению с фотографией, имевшейся в распоряжении полиции: 160 см, темные волосы, очки, небольшое светлое пятно под левой ноздрей, маленький круглый шрам на самом кончике носа и еще небольшой косой шрам внизу на правой щеке, едва заметный под обычным макияжем. Взгляд ее за дымчатыми очками был холоден, и она крепко поджимала губы. Возможно, она потому и сидела рядом с Моникой Райнхольд, что обе были в темных очках, обе одеты под конторских служащих и обе брюнетки, что делало их очень похожими друг на друга.
Но как бы то ни было, они действительно сидели сейчас в некоей квартире в Гамбурге, и для Карла это означало завершение первой части его задания. Здесь он поймал сразу пятерых террористов, в том числе одного, как утверждалось, ненавидящего Швецию. Правда, их операция против Швеции будет, вероятно, прекращена. Пять террористов за раз - это самая большая добыча, когда-либо виданная в Западной Германии. Единственное огорчение, что не было Хорста Людвига Хана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112