Но не такой, чтобы купить за это же время прекрасный зимний дом в сорока километрах от Москвы, «Волгу», импортную мебель… Он был сплошной загадкой, Титаренко.
Прочитав последнюю статью, я подвел черту под своими подсчетами. Во-первых, специализировался Гелиодор Сергеевич исключительно по уголовным делам. Причем по тем, которые находятся в компетенции ОБХСС. Во-вторых, география его поездок была необычайно бедна – уменьшалась в пространстве между Каспийским и Черным морями. Это, конечно, могло объясниться пристрастием покойного к южному климату и кавказской экзотике. Но и игнорировать этот факт было нельзя. В-третьих, у меня уже были данные о том, что из последней командировки, состоявшейся четыре недели назад, Титаренко материал не привез, объяснив это тем, что «письмо не подтвердилось». Вместо этого он сдал дежурный репортаж о дельфинарии в соседнем городе.
Попытки обнаружить письмо, по которому выезжал Титаренко, не увенчались успехом. В отделе писем редакции оно было лишь зарегистрировано. Но на карточке стояло название города, а имени и адреса жалобщика не было.
И что самое важное: город, в который Титаренко выезжал, прочно фигурировал в редких статьях последнего года, напечатанных им в разных газетах…
Но все мои подсчеты и смутные интуитивные предположения не имели пока конкретного смысла. Они лишь настораживали и не более. Закрыв блокнот, я решил, было, лечь спать – ноги гудели, на душе было тяжело. Само сознание того, что где-то бродит убийца Ванечки Лунько, наполняло меня безысходной тоской. У меня не хватало сил избавиться от нее. А поэтому не хватало и сил даже на ненависть к убийце. По опыту я знал: такая ненависть необходима; именно она конкретизирует твое отношение к преступнику, к поединку с ним…
Да, я лег, было, спать, но тут позвонил Шимановский, извиняющимся тоном попросивший:
– Степа, поскольку ты в Москве, доберись до моего дома. Видимо, барахлит телефон. Не могу дозвониться. А надо предупредить, что я задержусь еще на денек.
– Что-то новое?
– Как обычно: каждые два часа – новенький, как только что отчеканенная монетка, факт… А в сумке – голый, безобразный и издевательский ноль. Так заедешь?
Я пообещал. И начал собираться в гости. Уже выходил за дверь, когда раздался новый звонок:
– Это снова я. Слушай, я тут перечитал на телетайпе твое донесение о поездках покойного… И вот о чем подумал: не много ли в деле «южного акцента»? Голос… Имя «Иван Аршакович»… Поездки покойного исключительно под южное солнышко… Старик на вокзале «явно восточного или южного типа»… Пистолет, украденный не где-нибудь, а в Энске… Что скажешь?
– От этого наш «ноль» просто приобретает «южный акцент». Кстати, ты забыл упомянуть и мою принадлежность к стране Кавказ…
– Ладно. Может, ты и прав… Но… Все же, как хочешь ругай меня, а не поленись, обзвони все московские гостиницы.
– Сходи к твоей жене, обзвони два десятка гостиниц… Может быть скажешь, зачем?
– А ты не понял, Степушка? Неужели не понял? Не верю!
…И все-таки Шимановский – гений. У нас работа тоже – нудновата. И нам нужно второе дыхание. Второе ли? Первое? Тут нужен талант, Степа.
Я взялся за телефон. Шутка ли – обзвонить все столичные гостиницы. Но сделать это было необходимо. И как можно быстрее. Конечно, догадка Шимановского – всего лишь догадка. Но… Титаренко неизменно ездил в южный Энск!!! Так, «Москва»… «Россия»… Начнем по порядку…
– …Мне нужно выяснить, не останавливались ли у вас люди из Энска? В течение последних трех-четырех недель. И персонально, не обязательно из Энска, человек по имени Иван Аршакович…
Только в восьмой по счету гостинице я услыхал:
– Аршакович? Иван? Так ваши товарищи из МУРа уже здесь!
– Из МУРа? При чем тут МУР?
7. «ДЕРЖИ МЕНЯ, СОЛОМИНКА, ДЕРЖИ!» (Чхеидзе)
Первым делом я обратил внимание на то, что в номере работал магнитофон, Алла Пугачева пела любимую песню моего младшего брата… «Держи меня, соломинка, держи…»
Песня эта придавала всему особый оттенок – словно передо мной раскручивалась лента какого-то закрученного детектива.
А тем временем все происходило наяву: работник прокуратуры и сотрудник из МУРа тихо переговаривались, наблюдая за работой фотографа. Тот щелкал фотоаппаратом. Каждый щелчок сопровождался нервной вспышкой.
В кресле, косо свесив тело, полулежал старик с седыми усиками «явно восточного или кавказского типа»… Из правой глазницы змеилась темная кровь, уже загустевшая… И только тут я заметил, что ковер под ногами хлюпает, а на паркетном полу блестят лужицы воды.
– Коридорная, проходя, увидела, что из-под двери течет вода. Открыла номер… Ну, и, – муровец кивнул на труп.
– А как же магнитофон? – Я спросил единственное, что пришло мне на ум.
– Новенький. Видимо, старик только купил его. По идее, убийца включил магнитофон, чтобы заглушить звук выстрела. Таким образом, все произошло минут сорок назад. Магнитофон импортный. Особая кассета. Звучание на одной стороне до пятидесяти минут.
– За сорок минут можно добраться до первого же вокзала, – уточнил работник прокуратуры.
– Коридорная не видела, чтобы кто-то проходил в сторону но мера после прихода старика. А он вернулся часов в семь вечера, – муровец закурил.
– Возможно, они уже были в номере, когда он пришел, – работник прокуратуры тоже закурил; и номер сразу же наполнился запахом «Золотого руна».
– Не думаю, – муровец открыл дверь в ванную, – они бы не дали ему возможности набрать полную ванную воды, да еще, чтобы она текла через край… Кстати, гильзу мы так и не нашли.
– Подобрали…
– Серьезные люди…
Со стороны могло показаться, что мы просто беседуем, обмениваясь мнениями по какому-то отвлеченному вопросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25