- Только помер рано.
Но Витьке уже надоел этот разговор. Он потянулся, оглядел полутемную каюту и довольно произнес:
– Эх, а здорово у нас тут стало! Шар еще радио соберет...
– Законно! - поддержал его Гоша и угрожающе добавил: А кто сунется - несдобровать!
– Фартово мы то дельце обделали, - хихикнул Олег. - И милиция - с носом! Скажи, нет?
– Лапитудники! - презрительно откликнулся Шурик. - Им на привозе тюлькой торговать. А приемник сегодня кончу, теперь все лампы есть.
Витька самодовольно усмехнулся.
– Со мной, братцы, не пропадете. Я еще и не такое выдумаю.
– Выдумаю... - передразнил его Гоша. - Ври больше. Я тебя прошлый раз с такими дядьками видел, что все ясно.
Витька ответил с напускным равнодушием:
– Кое-кто к нам во двор, конечно, ходит.
Неожиданно он насторожился и, предостерегающе подняв руку, произнес:
– Ша!
Все прислушались. За переборкой раздались чьи-то осторожные, неуверенные шаги.
Через минуту дверь каюты распахнулась, и на пороге возникла длинная, худощавая фигура.
– Уксус... - испуганно прошептал Витька.
– Он самый...
Уксус для убедительности смачно выругался и огляделся.
– Ничего себе подыскали хату!.. Способно, - одобрил он. - Два раза чуть башку себе не расшиб, пока добрался.
Ребята ошеломленно молчали. Никто из них, кроме Витьки, не знал Уксуса, и его вторжение казалось им загадочным, почти сверхъестественным.
Уксус вразвалку подошел к Витьке.
– Ну, Блоха, куда пропал? Почему носа не кажешь? Может, брезговать стал?
Витька, потупясь, молчал.
– Молчишь... - злобно прошипел Уксус. - Как в штабе у них побывал, так молчишь?..
И он с неожиданной силой ударил Витьку по лицу.
– Ой!.. - и Витька, громко всхлипывая, закрылся руками.
– Чего дерешься? - хмуро бросил Шурик.
– Цыц, вошь матросская! - грозно прикрикнул Уксус, оглядываясь на ребят и разыскивая глазами того, кто посмел ему перечить. - Ошметку из морды сделаю!
Он снова повернулся к Витьке.
– Ну, о чем в штабе разговор был?
Витька, не отнимая рук от лица, тихо ответил:
– Ни о чем. Как зовут, спрашивали.
– Ну?..
– А я не сказал.
– Брешешь, сволочь! Сказал!..
Уксус затрясся от ярости и, размахнувшись, снова ударил Витьку.
– Ой!..
Витька отбежал, но Уксус бросился на него, повалил на пол и стал топтать ногами.
– Брешешь!.. Брешешь!..
– Ой!.. Ой, больно!.. Ой, не надо!.. - кричал Витька.
Ребята, сбившись в угол, с испугом следили оттуда за этой дикой расправой.
Наконец Уксус, возбужденно сопя, отошел от рыдавшего на полу Bитьки и снова огляделся.
– Хе, устроились, гаврики, - усмехнулся он. - Откуда взяли?
Ребята враждебно молчали.
Уксус подошел к макету в углу и удивленно присвистнул.
– Фартовая вещица! Сперли?
Не дожидаясь ответа, он направился к другому ящику, небрежно смахнул с него радиодетали и уселся, откинувшись к стене. Потом опять, уже с интересом, оглядел ребят.
– Выходит, дельце обделали? Та-ак... Теперь, значит, заметут. Белый день в клетку... - мечтательно продолжал он, наслаждаясь испугом, отразившимся на лицах ребят. - Жизня еще та пойдет. А вот я, к примеру, о такой жизни не мечтаю. На кой хрен она сдалась! Вот морду кому набить - пожалуйста. И вообще повеселиться люблю. Душа у меня широкая... Тут мне не перечь! Или, например, кто продаст! - и покосился на уткнувшегося в пол Витьку. - Расчет короткий. А деньгу я завсегда и так получу. Первое дело - за баранкой сижу, на грузовой. Второе... вот ты, подойди! - Уксус неожиданно указал на Олега. - Ну, вошь матросская!..
Олег подошел, испуганно моргая зелеными, округлившимися от страха глазами. Уксус насмешливо оглядел его и приказал:
– Сымай пиджак! Ишь, папа с мамой приодели. Сымай, говорю!
Олег торопливо снял пиджак и отдал его Уксусу.
– Теперь часы сыман! - продолжал командовать тот. - Не дорос еще носить! Так бате и передай.
Он забрал часы и довольным тоном спросил:
– Скажете, грабеж? Никак нет, осмелюсь доложить. Наказание. За совершенное преступление. И скажи спасибо, что в уголовку не стукнул. Ну, говори спасибо! - грозно прикрикнул Уксус.
– Спасибо, - еле слышно произнес Олег.
– То-то же! - Уксус встал с ящика и потянулся. - Ну, я отчаливаю. И чтоб тихо было, как в могиле, ясно? Кровью умоетесь!
Он направился к двери, по пути с размаху больно ударив ногой Витьку.
– Детка, вытри носик, - насмешливо сказал Уксус, - чегой-то красное течет.
В дверях он оглянулся.
– Приветик! Как-нибудь еще наведаюсь. Фартово у вас.
Ребята молчали, пока не стихли за переборкой его шаги. Потом все заговорили разом, возбужденно и зло. Витька с усилием приподнялся с пола и, вытирая рукавом рубахи кровь на разбитом лице, молча перебрался на наматрасник и замер там.
– У-у, гад! - с ненавистью проговорил Гоша. - Таких расстреливать надо.
– Его злить нельзя, - опасливо сказал Олег. - А то он, знаете...
– Его не злить, его убить, гада, надо! - выкрикнул Гоша.
Шурик рассудительно заметил:
– Убить не убить, а придумать что-то надо...
При слове "придумать" ребята невольно оглянулись на Витьку: лучше него придумать никто не мог.
Но Витька лежал, закрыв глаза, и тихо стонал.
Ребята, приумолкнув, подошли к нему, и Шурик нерешительно спросил:
– Что, Блоха, здорово он тебя, да? Больно?..
Витька, стиснув зубы, только кивнул головой.
– Сам виноват, - сердито сказал Гоша. - Не надо трепаться кому не следует.
– Ему не расскажи... убьет... - с усилием, еле шевеля губами, ответил Витька. - Прицепился... Я думал, он так...
– Может, тебя к врачу?
– Никуда... не пойду... здесь останусь...
Шурик поглядел на товарищей, потом решительно объявил:
– Я с тобой тогда... только мать предупрежу, тревожиться будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81