– Семенов произнес это с каким-то издевательским акцентом…– И вы…– Дал… – упавшим голосом произнес Семенов. – До востребования, конечно…– А не сестры адрес вы дали?– Сестры?.. Может, и сестры. Я уже не помню… Давно это было, знаете… – сбивчиво ответил Семенов, нервно потирая худые руки.– Ну, пока неважно. Потом вспомните, если потребуется, – добродушно сказал Лобанов. – И что же он?– Написал.– И вы ответили?– Не мог не ответить. Боялся.– И тоже до востребования, конечно?– Да, конечно.– Как же его фамилия, имя?– Фамилия?.. – Семенов пробел бледной рукой по лбу. – Кажется, Борев… Нет, Борисов. Николай… Вот дальше забыл.– Это узбек-то? – удивился Лобанов.– Да… Вот так… – растерянно подтвердил Семенов. – Выходит, не узбек…«Что-то ты, милый, путаешь, – подумал Лобанов. – Или тот путает…»– Вы не думайте, я не вру. – Семенов прижал руки к впалой груди и с тревогой посмотрел на Лобанова. – Это точно, что Борисов.– Ну хорошо, допустим. А что было потом?– Потом? Прошло несколько месяцев. Я уже думал, что он забыл про меня. Обрадовался…«Представляю себе эту радость, – саркастически подумал Лобанов. – Немалый барыш из рук-то уплывал».– Как вдруг, – продолжал Семенов, – неожиданно приезжает от него человек. Тот самый Иван.– Значит, вы в письме адрес сообщили?– А что было делать? Он же потребовал. А я…– Понимаю. Что же было дальше?– Когда он приехал, у меня Тамара сидела. Они познакомились. Потом я ее и встречать послал. На вокзал. Когда они тот чемодан привезли. Я себя в тот вечер неважно чувствовал.Лобанов усмехнулся:– Будем уж до конца откровенны, Петр Данилович. Сами вы встретить побоялись. Вы же понимали, что преступление совершаете, причем преступление опаснейшее – торговля наркотиками, отравление людей. И потому лишний раз себя под удар ставить не захотели. Тамару на вокзал и послали. Так ведь?Пока он говорил, Семенов сидел сгорбившись, низко опустив голову, с взъерошенными, седеющими волосами вокруг кругленькой лысины, и вздрагивал, как от озноба, в своем сером больничном халате, с видневшимися из-под него кальсонными тесемками, на которые он, видимо, все время наступал, потому что концы их были черные от грязи.Но сейчас его вид уже не вызывал у Лобанова сочувствия. Он вспомнил тех двух мальчишек, которые по неведенью, из озорства и любопытства, купили у Сеньки гашиш, подумал, что бы с ними стало, если бы они его выкурили и потянулись бы за новой порцией, подумал об их семьях, об ужасе и отчаянии, которые там поселились бы после этого. Лобанову стоило немалого труда сдержать себя и тем же ровным, чуть насмешливым тоном закончить:– Вы говорите: Сенька – мелочь. Вы для нас, извините, тоже мелочь. Нам нужен тот, Борисов, как вы его называете. И мы его найдем. Будьте уверены. С вашей помощью или нет, все равно. Вот только вам, Семенов, это не все равно.– Я же понимаю, понимаю, – забормотал Семенов. – Пропади все пропадом. Мне бы только жить, дышать. Мне бы только выздороветь. А врачи… Разве это врачи?.. Они ничего не гарантируют.– И я вам ничего не гарантирую. Все решит суд. Но если хотите надеяться хоть на какое-нибудь снисхождение, надо его заслужить. Пока вы его ничем не заслужили. Хотите жить? Хотите дышать? Быть здоровым? А я хочу, чтобы жили, дышали, были здоровыми те мальчишки, которые купили у Сеньки вашу отраву! Мы их задержали. Но пока вас тут лечили, этот ваш Борисов…– А кто он мне?! Брат, сват, компаньон?! – в от чаянии воскликнул Семенов. – Почему он мой?! Я его знать не знаю! Я его видеть не хочу!..– Все верно, – согласился Лобанов, закуривая и ломая о коробок спичку. – Видеть вам его и не требуется.Семенов дрожащей рукой вытер со лба испарину и упавшим голосом произнес:– Что же я могу теперь сделать? Я ничего больше не знаю, я болен, я устал…– Кое-что вы можете, – с ударением произнес Лобанов, делая короткую затяжку. – Например, вы можете сегодня вечером… встретить племянника от дяди.Он ожидал испуга, удивления, думал, что Семенов вскрикнет от неожиданности. Однако ничего этого не произошло. Семенов лишь еще больше съежился и пробормотал:– Да, да, да… конечно. Я так и знал…«Неужели он знал? – с беспокойством подумал Лобанов. – Но это означает…» – И резко спросил:– Откуда вы знали?Семенов в испуге посмотрел на него и прижал бледные руки к груди.– Это должно было случиться, должно… рано или поздно. Он же не знает, что меня постигло… такое не счастье. Он же не знает, что Тамарка, эта дрянь… и вообще он ничего не знает.– Пожалуй, – недоверчиво произнес Лобанов. – Ну, а кто же приедет, Иван? Или… как звали второго?– Карим…– Но ведь никого другого вы не знаете?Семенов задумчиво покачал головой:– Не знаю…– Ну вот, видите. А теперь прочтите.Он протянул Семенову бланк телеграммы. Тот осторожно, с опаской развернул его и пробежал глазами текст один раз, второй, потом взгляд его остановился, стал сосредоточен, и Лобанов, внимательно наблюдавший за ним, понял, что Семенов сейчас что-то обдумывает, на что-то, возможно, решается.– Где их надо встречать? – сухо спросил Лобанов. – И когда?– На вокзале… поезд тридцать восьмой…– Это точно? Вечером прибывает и самолет.– Точно…– Хорошо. Вы не откажетесь поехать на вокзал?– Не откажусь, – тихо произнес Семенов, все еще не отрывая глаз от телеграммы, и вдруг встревоженно посмотрел на Лобанова. – А врачи… они пустят?– Мы договоримся.– Тогда я встречу… Мне теперь уже все равно…– Нет, Семенов, вам не все равно. А теперь идите и отдыхайте. Мы за вами заедем.Семенов тяжело поднялся, запахнул полу халата и, шаркая тапочками, понуро направился к двери.Когда он вышел, Лобанов подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97