..
- Леня, ты что, на методсоветах в горпрокуратуре верхушек нахватался? Добавь еще: "Такое отношение к делу терпимо быть не может"...
- Конечно, терпимо быть не может. Вы же знаете, я законник. От буквы закона ни на шаг.
При этих словах я рассмеялась, сил не было смотреть на важно надутые щеки Кораблева. Я припомнила, что, когда он работал в районном уголовном розыске, мы с ним серьезно поцапались из-за его патологического безделья; вернее, это я тогда раскалилась докрасна, а он был невозмутим и вежлив, как обычно. Я трясла перед его носом кипой невыполненных поручений, а он добил меня тем, что примирительно сказал: "Я почему ничего не делал? Боялся напортить. А ведь если по делу не работать, то и не испортишь ничего!"
- Думаешь, Пруткина в суд уже не запихать? А вам-то что до районного "глухаря"? РУОП же за раскрываемость к стенке не ставят?
- Во-первых, мы теперь называемся РУБОП...
- Да-да, я и забыла, что у вас теперь какое-то неприличное название. Раньше вы были просто Управлением по организованной преступности, а теперь наконец начали с ней бороться.
- А во-вторых, мы оперативно-поисковое дело неосторожно к себе забрали, а оно почему-то встало на контроль в Москве. Так что моя задача -- убедить вас запихать дело на Пруткина в суд, получить копию обвинительного заключения и списать этот геморрой к чертовой бабушке.
- При чем тут геморрой-то?
- Ну, морока одна.
- Прелестно, а может, покопаемся? Ну его, Пруткина, на фиг, может, реальных убийц поищем?
- Да, Мария Сергеевна, вы все такая же: наживаете геморрой на том, на чем можно наживать деньги...
Кораблев обаятельно улыбнулся. Это не значит, что он предлагает мне брать взятки. Это он так метафорически обрисовывает мою жизненную несостоятельность и нездоровый авантюризм. Ленькины афоризмы можно высекать золотом на мраморе.
Ведя такую светскую беседу, мы поднялись на наш четвертый этаж.
- Проходи, - сказала я, открыв свой кабинет.-Чай, кофе, кисель, коньяк?
- Ха! Кофейку, - ответил он, снимая куртку.
Да, глядя на Леню и вспоминая, каким он был, когда мы познакомились, я подумала, что и я уже не та, что была двенадцать лет назад. В глазах Кораблева я как в зеркале увидела отражение своих мыслей.
- Помните, Мария Сергеевна, как мы познакомились?
- Конечно, помню, Леонид Викторович! Мы с тобой познакомились на обыске...
- Неправда ваша: мы с вами познакомились на осмотре места убийства.
- Ну, убийства; да, точно, Леня, - на трупе в квартире. Помнишь, еще кто-то телевизор включил, чтобы не скучно было, и показывали "Петровку, 38"...
Зазвонил телефон. Это из соседнего кабинета интересовался мой друг и коллега Горчаков, случайно я чашками звякнула или собираюсь пить чай. Через минуту он уже просунул в дверь свою лохматую голову.
- Вы знакомы, Леша? - спросила я. - Это Кораблев из РУОПа.
- Встречались. - Леонид привстал, и они обменялись рукопожатием. - Вот вспоминаем с Марией Сергеевной, как мы познакомились, - пояснил Кораблев. Была она тогда юной ромашкой, романтической и доверчивой, а сейчас смотрю на нее и думаю: взрослая женщина, опытный следователь, с некоторым налетом цинизма...
При этих словах Лешка громко заржал:
- С некоторым налетом! Да у нее теперь цинизма - ведром хлебай!
- А в душе я все та же юная ромашка, - укоризненно сказала я Горчакову.
- Паучиха ты страшная, а не ромашка, - по-доброму отозвался Горчаков, успев налить себе чаю и в мгновение ока проглотив бутерброд, принесенный паучихой на обед.
- Да и Кораблев был тогда стройным юношей с богатой шевелюрой, - я показала Кораблеву язык. - Помнишь, как я тебя послала в бар "Колокольчик"? Тогда такие заведения были редкостью; ты пошел туда кого-то искать, а вернувшись, заявил, что больше в такие места ни ногой. Ты был от смущения весь красный и сказал, что таких ужасных мест еще не видел: все в сигаретном дыму и кругом ноги, ноги в розовых колготках, помнишь?
Кораблев кивнул.
- А в первый раз мы встретились на осмотре по убийству. В квартире телевизор работал, слышишь, Лешка? Шла "Петровка, 38"; помнишь, там Герасимов перед девушкой красуется и ударом ребра ладони сносит горлышко бутылке коньяка? Я кивнула на экран и говорю оперу Кораблеву: "Вот как люди бутылки открывают, учитесь!" А он невозмутимо отвечает: "Ну и что, а мы лучше открываем, потому что после этого посуду сдаем".
Лешка с набитым ртом засмеялся, закашлялся и высказал мне претензию, почему бутерброд всего один, а потом поинтересовался, получила ли я свое при вчерашней раздаче слонов.
-А как же: мало своих одиннадцати "кирпичей", еще и чужого добавили, убийство Чванова теперь на мне.
- Что за убийство? - с деловым видом спросил Горчаков, поедая ложками сахарный песок из сахарницы. Я отобрала у него сахарницу со словами "ты еще заварки пожуй" и вернулась к теме убийства:
- Хочешь? Могу отдать, причем абсолютно безвозмездно. Дело интересное и не такое уж древнее, всего год прошел. А кстати, ребята, - удивилась я, - в субботу будет годовщина смерти Чвановых, седьмое октября. РУОП в лице Ленечки прибыл аккурат к годовщине, очень своевременно. Леня, можно, я буду твою контору называть по-старому? РУБОП - это неблагозвучно.
- Ну ладно, чуть что, так сразу РУБОП, - лениво отозвался Кораблев. Мы-то, может, и сделали бы все как надо, но только начали раскручиваться, как врезались местные опера со своим гопником, а у гопника явка с повинной в кармане лежит...
- Ага, вы небось начали раскручиваться, как раз когда следствие кончалось?
- Ну нам же надо было матерьяльчики подтянуть, с людьми повстречаться, информации подсобрать, осмыслить...
- Ну и чего вы там осмыслили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20