«Разделяй и властвуй»!
— Правильно, потому что Брежнев сам когда-то организовывал переворот, Хрущева скинул. Ему-то понятно было, что успех на стороне того, кто привлечет на свою сторону структуры, обладающие реальной силой. А следствие — ух, какая реальная сила!
— Ну да, — подхватывал Горчаков, — поэтому реальную силу в одни руки отдавать — это надо 6ыть самоубийцей. Если рычаг хотя бы в двух разных структурах, и одна завербована врагом, то всегда есть шанс вторую структуру отвоевать. А так? Один Следственный комитет, и верти им, как хочешь.
— А что от прокуратуры останется, если вследствие убрать? — вступала я. — Что прокуратура без нас может? Пальчиком погрозить? Представление внести о нарушении закона? Да все эти должностные лица представлениями туалет свой будут обклеивать, все равно никаких мер воздействия им не грозит. Вот если бы было следствие…
Наши многострадальные супруги молча кивали, озабоченно поглядывая на нас. Но если мой муж отдавал себе отчет в том, что мне без следствия будет очень тяжело, если не сказать — невозможно, а если мне будет тяжело, значит, и ему, мужу, придется несладко, то в глазах у Лены Горчаковой заплескалась безумная надежда на переход Горчакова на спокойную, человеческую работу, на возврат его в лоно семьи, на приличные заработки, чтобы, наконец, расплатиться с долгами…
Бедная Лена! Она и раньше иногда позволяла себе помечтать — вот дослужится ее муж до пенсии, недолго уже осталось, и уйдет, сразу уйдет, ни секунды лишней не проработает… А я все время поднимала ее на смех и призывала внимательно посмотреть на собственного мужа. Разве Горчаков когда-нибудь добровольно уйдет со следствия?!
Ну что ж, добровольно он не ушел бы. А так…, К тому же, по слухам, переход в Следственный комитет ощутимо ударит по зарплате.
К концу посиделок, уже глубокой ночью, Горчаков вдруг посмотрел на меня абсолютно трезвыми, несмотря на изрядное количество потребленного алкоголя, глазами, и сказал тихо, но страстно:
— Эх, Маша, может, это и к лучшему? Я давно тебе хотел сказать… Мне с каждым годом все труднее гордиться тем, что я работаю в прокуратуре.
Уже когда Горчаковы уходили, а мы провожали их в прихожей, мы с Лешкой твердо решили уволиться по сокращению штатов. Так хоть какие-то деньги нам выплатят, и надо срочно подыскивать место работы.
— А дела, Маша? — вдруг спохватился Горчаков. — Дела куда денут? Нас выведут за штат, а с делами что? Там же сроки!
— А давай свои дела до апреля закончим, — предложила я, опьяненная принятым решением.
Мы с Горчаковым с размаху хлопали ладонью о ладонь, скрепляя договоренность об увольнении, говорили о том, что в Следственном комитете это будет уже не работа, да еще под началом разных ублюдков из городской, которые гибкость считают главной доблестью следователя…
Наконец счастливая Лена увела своего, уже практически уволившегося со следствия, супруга, а я помахала им рукой, вернулась в квартиру и сказала мужу:
— Как же я одна буду работать? Без Лешки, без шефа?..
Глава 14
На следующее утро, когда я с трудом приплелась до работы и вяло перебирала в сейфе папки с делами, решая, сумею ли я реально закончить их до апреля, раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, Мария Сергеевна, — сказал мне низкий мужской голос, не лишенный приятности. — Это вас беспокоит ОРБ, замначальника отдела Спивак. Хотелось бы переговорили с вами, дельце одно у вас есть в производстве… Как бы это сделать?
Если бы я была собакой, то у меня бы встала дыбом шерсть на загривке.
— Приезжайте, я на месте, — предложила я, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы мой голос звучал равнодушно.
— Ой… Не хотелось бы в прокуратуру, — бархатисто протянул не лишенный приятности голос. — Может, где-нибудь на нейтральной территории?
Да что это такое, подумала я, ладно, мафия в прокуратуру не хочет, но опера-то чего боятся? Похоже, вы, ребята, одним миром мазаны, раз так активно избегаете прокуратуры! Ничего, потерпите до апреля, а в Следственный комитет уж будете ногой двери открывать, там, скорее всего, соберутся самые неразборчивые.
— А что такое? — невинно поинтересовалась я. — Вы собираетесь говорить о чем-то, неприличном? Или взятку мне предлагать?
— Да что вы, Мария Сергеевна! — рассмеялся баритон. — Просто погода хорошая, может, на свежем воздухе пообщаемся? Мы подъедем, снизу позвоним, вы хоть во двор спуститесь?
— Вы приезжайте, а там посмотрим. А с кем вы собираетесь приехать?
— А с нашим сотрудником, Захаровым Володей.
Как будто я в этом сомневалась! Положив трубку, я понеслась к Горчакову.
— Лешка, зачем им со мной общаться на нейтральной территории?
— А то ты сама не понимаешь! Конечно, я все понимала, но как приятно было, черт побери, прибежать к старому другу и коллеге, вывалить на него свои проблемы, поплакаться и получить дружеский совет!..
Захаров и Спивак подъехали довольно быстро, мы с Лешкой не успели допить чай, когда у меня в кабинете затрезвонил телефон. Я, как молния, пронеслась к себе, схватила трубку и, запыхавшись, прокричала:
— Да, слушаю!
— Мария Сергеевна, это мы, — порадовал меня уже знакомый баритон. — Ну, вы спуститесь? Мы тут на лавочке.
Пришедший следом за мной Горчаков напряженно вслушивался в телефонный разговор. Я набросила куртку, и Лешка сунул мне в карман серебристый диктофон, прикрепив выносной микрофончик под клапан кармана.
— Смотри, — сказал он, — нажмешь на эту кнопочку, пойдет запись. Сориентируйся по обстановке, может, пригодится. Только имей в виду, у него батарейки садятся, долго он не вытянет.
Он просунул руку мне в карман и положил мой палец на нужную кнопочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65