— Слухи ходят всегда.— Но не всегда — среди высших чинов французской армии, коллег Шамбора и его начальства.— Если бы Шамбор подошёл к цели настолько близко, слухами бы дело не ограничилось. Кто-то знал.— Необязательно. Военные регулярно связывались с ним, но Шамбор неизменно утверждал, что продвинулся в своих исследованиях не дальше остальных. Что же до Пастеровского института, то учёный с таким опытом и положением, как Шамбор, не обязан ни перед кем отчитываться.Смит кивнул. В сём почтённом учреждении ещё сохранялся такой анахронизм, как независимые исследователи.— А его записи? Отчёты? Статьи?— За последний год — ничего. Нуль.— Ничего? — воскликнул Джон. — Не верю! Они должны храниться в базе данных Пастеровского. Только не говорите, что взрыв уничтожил мейнфрейм их сети!— Нет, компьютер цел — он находится в бомбоубежище. Но за последний год Шамбор не вводил в него никаких данных.Смит нахмурился:— Он вёл дневник от руки?— Если вообще вёл.— Иначе не бывает. Невозможно проводить даже самые простые исследования без рабочего дневника. Если протоколы опытов недостаточно подробны, то результат невозможно ни проверить, ни воспроизвести. Записывать надо каждый отрицательный результат, каждую ошибку, каждый тупик, в который ты воткнулся. Черт, если Шамбор не заносил данные в компьютер, он должен был вести рукописный дневник! Я в этом уверен!— Возможно, Джон, но покуда ни пастеровцы, ни французские власти не нашли никакого следа этих записей, и поверь — не потому, что не искали.«Что за этим скрывается? — мелькнуло в голове Джона. — Зачем Шамбору понадобилось вести дневник от руки? Или, осознав, насколько близок он к успеху, учёный превратился в параноика?»— Полагаете, он подозревал — или был уверен, — что кто-то из коллег следит за ним?— Французы не знают, что и думать, — ответил Клейн. — Мы тоже.— Шамбор работал в одиночку?— У него был лаборант, но тот сейчас в отпуске. Французская полиция его ищет, — отозвался Клейн, глядя, как восходит над прерией огромное алое солнце. — А ещё… мы полагаем, что с ним сотрудничал доктор Зеллербах.— Полагаете?— Чем бы ни занимался доктор Зеллербах, это происходило совершенно неофициально… почти секретно. В журналах охраны Пастеровского он проходит просто как «наблюдатель». Сразу же после взрыва полиция обыскала его номер в отеле, но не нашла ничего. Из вещей — лишь чемодан белья. Ни с кем в отеле или в институте он не общался. Полицейские здорово удивились тому, как мало людей вообще его вспомнили.Джон кивнул:— Очень похоже на Марти. — Его друг-затворник непременно настоял бы на подобной анонимности. Но молекулярный компьютер — одна из немногих вещей, способных выманить Марти из самоизоляции. — Когда он придёт в себя, то сможет рассказать, насколько далеко продвинулся Шамбор.— Если придёт. И даже тогда может быть слишком поздно.— Он выйдет из комы, — проскрежетал Джон с неожиданной яростью.— Пусть так, полковник, но когда? — Клейн соизволил вынуть из зубов мундштук, чтобы удобнее было прожигать Джона взглядом. — Вам стоит иметь в виду, что первый звонок уже прозвенел. Вчера вечером — без пяти восемь по вашингтонскому времени — остров Диего-Гарсия потерял радиосвязь со всеми самолётами. Не удалось ни установить причину, ни наладить связь снова. Ровно пять минут спустя она восстановилась сама. Никаких неполадок в системе, ни проблем с погодой, ни операторских ошибок. Предположительно, там поработал хакер, но не осталось следов взлома, а эксперты в один голос утверждают, что ни один существующий компьютер не в силах произвести подобную атаку, не оставив следа.— Ущерб?— Материальный? Никакого. А для наших нервов — изрядный.— Как это соотносится по времени со взрывом в Пастеровском?Клейн невесело ухмыльнулся:— Пару часов спустя.— Это могла быть проверка возможностей шамборовского прототипа. Если тот существовал. И если его украли.— Вот-вот. Что мы имеем? Лаборатория взорвана. Сам Шамбор погиб или пропал. А его работа уничтожена… или исчезла.Джон кивнул:— И вы боитесь, что взрыв должен был скрыть его убийство и кражу записей и образца.— Действующий ДНК-компьютер в недобрых руках — опасная штуковина.— В любом случае я собирался лететь в Париж. Из-за Марти.— Я так и думал. Хорошее прикрытие. Кроме того, ты скорее сможешь распознать молекулярный компьютер, чем любой другой в нашей конторе. — Клейн воздел очи горе, словно ожидая увидеть сыплющиеся с ясного неба МБР. — Ты должен выяснить, действительно ли погибли отчёты, дневники, протоколы Шамбора, или они украдены. Существует ли действующий образец молекулярного компьютера. Работаем по обычной схеме. Я — твой единственный связной. В любое время дня и ночи. Если тебе потребуется что-нибудь — что угодно — от правительства или армии по обе стороны Атлантики, — только попроси. Но все должно быть проведено в строжайшей тайне, понимаешь? Нам не нужна паника. И хуже того — не хватало, чтобы какая-нибудь излишне горячая страна второго или третьего мира заключила с этими подрывниками сделку.— Точно. — Половина слаборазвитых стран мира готова перегрызть Соединённым Штатам глотку. Как и множество террористов, все чаще избиравших Америку и американцев своими мишенями. — Когда отправляться?— Немедленно, — ответил Клейн. — Я поставлю на это дело и других экспертов, но главное направление — твоё. ЦРУ и ФБР выделили своих шпиков. А что касается Зеллербаха… не забывай, я не меньше твоего о нем тревожусь. Будем надеяться, что он скоро придёт в себя. Но времени у нас очень, очень мало, а жизней на кону стоит слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22