Низко пригнувшись, двигаясь боком, они быстро переместились вправо по берегу и исчезли в темноте. Морские пехотинцы поставили плотную огневую завесу, отвлекая внимание нападавших.
— Забирайтесь на плотик, сэр, — велел лейтенант. — Теперь нам нужно поторапливаться.
Джон пробежал несколько метров до просторного резинового «Зодиака», лежавшего на берегу. Вокруг плотика клубилась пена прибоя. Он забрался внутрь. Четверо «котиков» выпустили последние очереди, прыгнули в плотик и сильными взмахами весел погнали его в море.
Четверо оставшихся на суше, и в их числе лейтенант Уэлан, продолжали стрельбу. Потом воцарилась тишина. Смит вглядывался в отдалявшийся берег. Туманные силуэты сгрудились, беспомощно глядя в сторону моря, держа автоматы в опущенных руках.
Сердце Смита забилось чаще от адреналина, все еще бушевавшего в крови. Он прислушивался к плеску волн о плотик, чувствуя, как тот мягко приподнимается и опускается. «Зодиак» продолжал отдаляться от суши. Пехотинцы молчали. Смит понимал, что они думают и беспокоятся о четверке, оставшейся на берегу. Он полностью разделял их тревогу.
Когда до берега было уже не менее трехсот метров, вынырнули темные фигуры. Над бортами плотика протянулись руки. Бойцов одного за другим вытащили из воды.
Последним на плотик поднялся лейтенант Уэлан. Он сосчитал людей и кивнул:
— Все в наличии. Хорошо поработали, парни.
Больше не было сказано ни слова, пока плотик не ушел в море почти на километр. Внезапно к северу от него над темной водой вспыхнул слепящий луч прожектора. Он ощупывал море в четырех километрах от плотика, но быстро приближался.
— Нас скоро обнаружат, — произнес лейтенант. — Пора заводить мотор, Чиф.
Один из пехотинцев запустил двигатель в герметичном кожухе, и плотик рванулся вперед, подпрыгивая на волнах, словно игрушка. Смит крепко держался за борта, с удовольствием подставляя соленым брызгам взмокшее от пота лицо. Он встревоженно наблюдал за китайским патрульным катером, который мчался в темноте, быстро приближаясь. Носовое орудие катера нащупывало цель. Плотик еще не попал в луч его прожектора, но когда это произойдет...
Смит увидел впереди темный предмет, который возвышался над водой, словно гигантское морское чудовище. Это была субмарина и, хвала Всевышнему, американская. В тот самый момент, когда плотик пехотинцев причалил к стальному корпусу подлодки, на него упал луч прожектора. Пули прошили резину. Пехотинцы взобрались на палубу субмарины и втащили за собой Смита и пробитый «Зодиак».
На мостике прогремел голос:
— Всем вниз! Очистить палубу!
Катер поймал подлодку лучом своего прожектора. Взревела сирена. Субмарина уже погружалась. Смит и пехотинцы забрались внутрь сквозь люки и закрыли их, преграждая доступ набегающей воде. Катер открыл огонь из крупнокалиберного пулемета, но его снаряды рикошетировали от стальной обшивки, не причиняя ей вреда. Рубка субмарины скрылась под водой, и катер начал описывать бесцельные круги.
Джона проводили в крохотную каюту, где он мог отдохнуть и освежиться. По пути туда он решил, что люди, атаковавшие его и уйгуров на берегу, не были сотрудниками общественной безопасности. В противном случае они не ограничились бы тем, что послали против них одинокий катер. Нет, кем бы они ни оказались, их хозяин был частным лицом.
* * *
Пекин
Будучи старейшим членом Постоянного комитета, Вэй Гаофань проживал в Джун Нань Хаи, в огороженном стенами поместье, которое располагалось на престижном участке у берега Нань Хаи — Северного озера, покрытого ковром лотосов. Во дворе Вэя росла аккуратно подстриженная ива. Утренний ветер колыхал ее, и ярко-зеленые ветви дерева развевались над густой травой. Ухоженные цветы и миниатюрные деревца тянулись вдоль плиточных дорожек, которые вели к четырем небольшим зданиям по углам двора. Домики были увенчаны изящными крышами с загнутыми, словно у пагод, краями и украшены колоннами с резьбой в виде драконов, облаков и журавлей, символизировавших долголетие и благополучие. Вэй с супругой занимали самый просторный дом, а их дочь, ее ребенок и гувернантка жили напротив. В третьем здании располагалась контора Вэя, а четвертое предназначалось для почетных гостей семьи.
Солнце уже целый час сияло в небе, когда Фэн Дуня впустили в кабинет Вэя, наполненный драгоценными безделушками всех китайских династий, включая эпоху знаменитых Хань. Вэй, знаток и ценитель чая, сидел у стола и пил «лунцзин». В воздухе витал тонкий цветочный аромат напитка. В отличие от вина, которое улучшается со временем, чай наиболее вкусен — и дорог — в год сбора. Гаофань пил чай, которому исполнилось едва шесть месяцев. «Лунцзин» выращивали в Гуанчжоу, и это был самый изысканный чай во всем Китае.
Вэй не угостил Фэна чаем и даже не пытался скрывать свой гнев:
— Итак, американский полковник ушел от тебя.
— Люди из общественной безопасности тоже упустили его. — Фэну не предложили сесть, и он стоял, глядя сверху вниз на лысого узкоглазого Вэя с оплывшим туловищем и кривыми ногами.
Вэй пристально посмотрел на него:
— Коли так, тебе очень повезло.
— Повезло нам обоим, — Фэн, не моргнув, выдержал взгляд могущественного политика.
Вэй пригубил чай.
— Однако генерал Чу и майор Пэн что-то заподозрили.
— Может быть, заподозрили, но ничего не знают. И никогда не узнают.
Вэй вновь нахмурился.
— Я слышал, жена Ю Юнфу исчезла?
Фэн пожал плечами:
— Она ничего не сможет предпринять. Карьера ее отца будет погублена, а она слишком умна, чтобы хотеть этого. Ваше доброе расположение обеспечивает безбедную жизнь ей и ее детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157