ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Конану даже пришлось снять со спины и держать в руках ножны с двуручным мечом.
А вот людям Ка'ан оружие ничуть не мешало. Из оружия у них с собой имелись лишь короткие, широкие мечи, висящие в ножнах на поясах.
– Оставим один факел, – произнес двигающийся первым. Таким образом, Конан, спустя немалый срок, обнаружил, что, оказывается, люди Ка'ана умеют разговаривать.
Они затоптали лишние факелы подошвами сапог и продолжили движение. Неожиданно проходы стали вновь расширяться. Более того – сделались чище: каменные сосульки здесь не свисали с потолка и не ставили подножки натеки извести, трещины, в которые могла бы угодить нога, здесь были предусмотрительно засыпаны мелкой породой. Полное впечатление, что кто-то заботился об этих коридорах. Отпала необходимость – и Конан вновь закинул меч за спину.
Между прочим, значительно ослаб… – да что там! – почти сошел на нет запах мочи и кала. Отсюда можно сделать вывод, что они уже на подходе к месту, где хранится святыня хнумов. А возле святынь даже хнумы не гадят.
В этих широких туннелях к привычным уже звукам стали примешиваться новые: то донесется грохот упавшего камня, то топот ног, то посвист. Конан подумал, что это хнумы обнаружили отряд Ка'ан и начали обещанную погоню.
Идущий первым загасил факел, когда впереди показалось светлое пятно. Быстро одолев последний участок подземных дорог, они дошли до конца коридора.
Их взглядам открылась пещера, по площади превосходящая главный храм Митры в Шадизаре и уходящая ввысь на длину полета стрелы, ее своды едва угадывались в темноте. Выбравшись из туннеля, отряд Конана очутился на уступе, находящемся точно над центром подземного зала.
А в центре зала возвышалась величественная колонна – плавно сужающаяся кверху, и снизу доверху сплошняком украшенная самоцветами. Причем блеск этих тусклых при обычном освещении камней в мерцании факелов завораживал, манил и… и…
– Гипнотизировал, – тихо подсказал Симур.
– Наверное, – не слушая, ответил Конан, погруженный в воспоминания о загадочной колонне.
* * *
Переливы отблесков факелов на камнях и в самом деле производили на разум странное, приятное, но настораживающее действие – хотелось смотреть на игру света постоянно, думать о собственном несовершенстве и стремиться к единению со столь чарующим зрелищем… При взгляде на колонну желалось стать лучше, чище, добрее, умнее, справедливее и… и… и не было слов, чтобы описать это желание, которое обуяло каждого из отряда…
Остается лишь заметить вскользь, что вершину колонны венчал исполинский, размером с голову лошади рубин, чертовски похожий на тот, за который Конан выдавал дубинку в Храме Бела… Правда, в отличие от прочих рубинов, этот был прозрачен и наполнен неким нутряным сиянием… впрочем, возможно, это лишь игра света и тени заставляла думать, будто светится сам рубин…
Но – «Опять рубин? Опять камень, который я якобы украду?!» – подумал Конан.
* * *
– Так-так-так, – прошептал Симур.
* * *
Как бы то ни было, прибыли они сюда не за этим.
Конан и девять подчиненных ему воинов легли на живот и осторожно высунули головы. Прав оказался Ка'ан – действительно, на площадке перед колонной находилось всего трое этих самых хнумов. Три лохматых старика. Двое, сгорбившись, сидели на приступочке и вроде как дремали. Площадку перед колонной освещали факелы и светильники в виде плошек. Третий старик-хнум как раз зажигал от факела потухшую плошку.
Впрочем, поправил себя Конан, все хнумы выглядят как старики, а на самом-то деле этим внизу, может быть, лет от силы…
Конан не успел додумать свою мысль.
Они повалились отовсюду, как спелые яблоки от ударов колотушкой по стволу: спрыгивали с верхнего карниза, выскакивали из-за камней, выскальзывали из щелей в стене и даже из щелей в полу. Маленькие, темные, уродливые человечки, которые – кто бы мог подумать – умели прятаться, как опытные наемные убийцы.
Конан успел вскочить на ноги, успел выдернуть меч из ножен, он даже сумел сделать наугад два колющих выпада, после чего его ноги облепили хнумы, некоторые из них запрыгнули ему на грудь – и северянин рухнул спиной на камень, как подрубленный дуб. Дикая боль в запястье от впившихся в него десятков ногтей и зубов заставила киммерийца разжать пальцы и выпустить меч из ладони. Оружие, конечно, тут же уволокли и, думается, безвозвратно. «Проклятье Бела еще плавает в твоей крови. В твоей разжиженной крови, приятель», – сказал сам себе Конан, безостановочно всаживая кулаки в бесформенную, шевелящуюся, волосатую и вонючую кучу и безуспешно пытаясь подняться. А сверху наваливались и наваливались все новые хнумы. Варвар почувствовал, что мерзкие карлики опутывают его веревками.
Конан еще бился, катаясь, отшвыривая, колошматя, лягаясь, бодаясь. Но собьешь одного хнума – тут же на тебе виснут еще двое, молчаливых, сопящих, упорных. Киммериец напоминал сам себе медведя, на которого набросилась свора собак. И хотя медведь намного сильнее, но всех собак не передавишь, тем более, когда конца краю не видно этим собакам.
Вот на голову накинули мешок, провонявший тухлятиной. Вот хнумы пытаются стянуть его лодыжки веревками…
«Конец, – подумал Конан. – И какой позорный… Ну уж нет, не бывать, клянусь Кромом! Чтобы сына Киммерии поволокли на убой, как теленка!..»
И киммериец, собравшись с силами, перекатился ближе к краю уступа, перетаскивая на себе еще два или три своих веса в виде копошащейся шубы из хнумов. Перекатился еще раз. Видимо, осознав нависшую над ними опасность, хнумы испуганно завизжали, но никто из них не отцепился от своей жертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
А вот людям Ка'ан оружие ничуть не мешало. Из оружия у них с собой имелись лишь короткие, широкие мечи, висящие в ножнах на поясах.
– Оставим один факел, – произнес двигающийся первым. Таким образом, Конан, спустя немалый срок, обнаружил, что, оказывается, люди Ка'ана умеют разговаривать.
Они затоптали лишние факелы подошвами сапог и продолжили движение. Неожиданно проходы стали вновь расширяться. Более того – сделались чище: каменные сосульки здесь не свисали с потолка и не ставили подножки натеки извести, трещины, в которые могла бы угодить нога, здесь были предусмотрительно засыпаны мелкой породой. Полное впечатление, что кто-то заботился об этих коридорах. Отпала необходимость – и Конан вновь закинул меч за спину.
Между прочим, значительно ослаб… – да что там! – почти сошел на нет запах мочи и кала. Отсюда можно сделать вывод, что они уже на подходе к месту, где хранится святыня хнумов. А возле святынь даже хнумы не гадят.
В этих широких туннелях к привычным уже звукам стали примешиваться новые: то донесется грохот упавшего камня, то топот ног, то посвист. Конан подумал, что это хнумы обнаружили отряд Ка'ан и начали обещанную погоню.
Идущий первым загасил факел, когда впереди показалось светлое пятно. Быстро одолев последний участок подземных дорог, они дошли до конца коридора.
Их взглядам открылась пещера, по площади превосходящая главный храм Митры в Шадизаре и уходящая ввысь на длину полета стрелы, ее своды едва угадывались в темноте. Выбравшись из туннеля, отряд Конана очутился на уступе, находящемся точно над центром подземного зала.
А в центре зала возвышалась величественная колонна – плавно сужающаяся кверху, и снизу доверху сплошняком украшенная самоцветами. Причем блеск этих тусклых при обычном освещении камней в мерцании факелов завораживал, манил и… и…
– Гипнотизировал, – тихо подсказал Симур.
– Наверное, – не слушая, ответил Конан, погруженный в воспоминания о загадочной колонне.
* * *
Переливы отблесков факелов на камнях и в самом деле производили на разум странное, приятное, но настораживающее действие – хотелось смотреть на игру света постоянно, думать о собственном несовершенстве и стремиться к единению со столь чарующим зрелищем… При взгляде на колонну желалось стать лучше, чище, добрее, умнее, справедливее и… и… и не было слов, чтобы описать это желание, которое обуяло каждого из отряда…
Остается лишь заметить вскользь, что вершину колонны венчал исполинский, размером с голову лошади рубин, чертовски похожий на тот, за который Конан выдавал дубинку в Храме Бела… Правда, в отличие от прочих рубинов, этот был прозрачен и наполнен неким нутряным сиянием… впрочем, возможно, это лишь игра света и тени заставляла думать, будто светится сам рубин…
Но – «Опять рубин? Опять камень, который я якобы украду?!» – подумал Конан.
* * *
– Так-так-так, – прошептал Симур.
* * *
Как бы то ни было, прибыли они сюда не за этим.
Конан и девять подчиненных ему воинов легли на живот и осторожно высунули головы. Прав оказался Ка'ан – действительно, на площадке перед колонной находилось всего трое этих самых хнумов. Три лохматых старика. Двое, сгорбившись, сидели на приступочке и вроде как дремали. Площадку перед колонной освещали факелы и светильники в виде плошек. Третий старик-хнум как раз зажигал от факела потухшую плошку.
Впрочем, поправил себя Конан, все хнумы выглядят как старики, а на самом-то деле этим внизу, может быть, лет от силы…
Конан не успел додумать свою мысль.
Они повалились отовсюду, как спелые яблоки от ударов колотушкой по стволу: спрыгивали с верхнего карниза, выскакивали из-за камней, выскальзывали из щелей в стене и даже из щелей в полу. Маленькие, темные, уродливые человечки, которые – кто бы мог подумать – умели прятаться, как опытные наемные убийцы.
Конан успел вскочить на ноги, успел выдернуть меч из ножен, он даже сумел сделать наугад два колющих выпада, после чего его ноги облепили хнумы, некоторые из них запрыгнули ему на грудь – и северянин рухнул спиной на камень, как подрубленный дуб. Дикая боль в запястье от впившихся в него десятков ногтей и зубов заставила киммерийца разжать пальцы и выпустить меч из ладони. Оружие, конечно, тут же уволокли и, думается, безвозвратно. «Проклятье Бела еще плавает в твоей крови. В твоей разжиженной крови, приятель», – сказал сам себе Конан, безостановочно всаживая кулаки в бесформенную, шевелящуюся, волосатую и вонючую кучу и безуспешно пытаясь подняться. А сверху наваливались и наваливались все новые хнумы. Варвар почувствовал, что мерзкие карлики опутывают его веревками.
Конан еще бился, катаясь, отшвыривая, колошматя, лягаясь, бодаясь. Но собьешь одного хнума – тут же на тебе виснут еще двое, молчаливых, сопящих, упорных. Киммериец напоминал сам себе медведя, на которого набросилась свора собак. И хотя медведь намного сильнее, но всех собак не передавишь, тем более, когда конца краю не видно этим собакам.
Вот на голову накинули мешок, провонявший тухлятиной. Вот хнумы пытаются стянуть его лодыжки веревками…
«Конец, – подумал Конан. – И какой позорный… Ну уж нет, не бывать, клянусь Кромом! Чтобы сына Киммерии поволокли на убой, как теленка!..»
И киммериец, собравшись с силами, перекатился ближе к краю уступа, перетаскивая на себе еще два или три своих веса в виде копошащейся шубы из хнумов. Перекатился еще раз. Видимо, осознав нависшую над ними опасность, хнумы испуганно завизжали, но никто из них не отцепился от своей жертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85